Зовал не закончил. Ему даже думать об этом было нельзя.
Повернувшись к своим войскам, он начал быстро и горячо говорить в микрофон. Еще больше солдат пришло в движение. Загудели моторы боевых машин. Все внимание и оружие были сосредоточены на здании с изрешеченными верхними окнами и разрушенными стенами.
Донован мрачно смотрел на загадочное строение, с мукой ощущая собственную беспомощность. Там наверху одинокий землянин сопротивлялся всей этой своре, а он, Донован, не мог даже пальцем пошевелить, чтобы помочь.
Призраку Бакстера придется в одиночку справиться со всем этим.
Авиетка сделала третий заход на окна, и Риерсон растянулся за своим укрытием. Все вокруг было уничтожено огнем, ноздри забил запах сожженного пластика. Ему пришло в голову, что гора из мебели, устроенная им посередине этажа, была глупой затеей, оплошностью с его стороны. Ее легко подожгут — и он будет в плену этого огня, а десантники легко найдут такую позицию, чтобы довести дело до конца. Проклиная свою беззаботность, он осматривал выставочный зал в поисках лучшего места.
Его взгляд упал на дверь, что вела на крышу. Оттуда он сможет следить за окнами. Если только дым не будет слишком густым, никто не подберется незамеченным.
Риерсон покинул свою импровизированную крепость, двинулся к двери и взглянул вверх на первый лестничный пролет. Если его начнут теснить от двери, можно будет отступить вверх, держа их на расстоянии огнем плазменного пистолета. Потом… но его ум отказывался представить, что будет потом. Вернувшись в комнату, он сдвинул диван и втолкнул его поперек дверного проема, перелез через стенку и опустился на колени с другой стороны. Между косяком и диваном он оставил щель, только чтобы просунуть дуло пистолета. Потом уселся на полу и стал ждать, что будет дальше.
Авиетка возвращалась, последовала серия взрывов вдоль всего фасада и у потолка. Здание задрожало. В штукатурке появились длинные, змеящиеся трещины; пыль и обломки дождем посыпались в задымленные комнаты. В некоторых местах стена ввалилась внутрь, как будто ее пнул какой-то злобный великан.
Когда авиетка пролетала мимо, белое пламя ударило в среднее окно, и Риерсон инстинктивно пригнулся. Взрыв, последовавший за вспышкой, был резким и мощным — так бьет плазменная пушка. Обломки дерева, штукатурки и стали вонзились в стены, диван, лестницу за ним. Пока он закрывал дверь, один за другим последовали три новых взрыва. Звук падающих и летящих обломков стал почти непрерывным. Не успел этот шум стихнуть, как авиетка снова вернулась, и на этот раз голубое пламя пробилось в нескольких местах сквозь крышу и стены, оставив несколько глубоких отметин на полу. Когда авиетка поднялась ввысь, сквозь проделанную в потолке большую дыру в мрачную комнату проник солнечный луч. А в это время жадные язычки пламени старались добраться до него, дым сгущался, вытекая через разбитые окна и вновь пробитые отверстия.
