В изумлении уставясь на содержимое коробки, Коломиец приподнялся с подоконника.
Авотин сдержанно улыбался.
Вдруг Коломиец швырнул коробку на пол и бросился на шею Авотину:
— Сережка!
Авотин ответно обнял его. Коломиец восторженно целовал лицо Авотина:
— Сережка… Сережка…
Успокоившись, он покачал головой:
— Сережа!
Лицо его сияло восхищением.
— А ты говоришь — желе! — усмехнулся Авотин.
— Сережка! — Коломиец снова поцеловал его.
— А ты мне другие подарки подносишь, говнюк, — улыбался довольный Авотин. — Ну, что, едем?
Коломиец радостно кивнул.
— Ко мне? — тряхнул его за плечи Авотин.
Коломиец кивнул.
— Петечку берем?
Коломиец кивнул.
— А по вате будем? Потом?
Коломиец кивнул, озорно подмигнул Авотину и прошептал:
— А все-таки нюхнуть у маменьки по-тайному, ох, как сладко, Сереженька.
Авотин сжал кулак и поднес его к красивому лицу Коломийца. Коломиец поцеловал волосатый кулак и засмеялся.
С восьми часов, когда снайпер пил чай на кухне, повалил густой мокрый снег. Лохматые хлопья быстро заполнили серое пространство за окном, облепили карниз. Снайпер допил чай, сполоснул стакан и, открыв фрамугу, посмотрел на улицу. Крыши и деревья уже успели побелеть, но мокрый асфальт упрямо проступал сквозь снег.
Снайпер сплюнул, захлопнул фрамугу и стал собираться. Напялив красный свитер, тяжелые ватные штаны и ушанку, он натянул белый маскхалат, одел за плечи парусиновый рюкзак, подхватил такой же чехол с карабином и открыл дверь.
На улице было сыро.
Снег валил, возле мусорных контейнеров прогуливались двое с собаками, у магазина разворачивался грузовик.
Снайпер повесил чехол за спину, натянул белые перчатки и зашлепал по асфальту. Проходя мимо собачников, он поздоровался с одним из них. Тот ответил доброжелательным кивком.
Несмотря на воскресный день, трамвай был полон.
Снайпер с трудом протиснулся к кассе, бросил три копейки и оторвал билет. Пробираясь в салон, он задел рюкзаком какого-то мужчину.
— Хоть бы снял горб-то свой, пока в трамвае… — зло проговорил мужчина, поправляя шапку.
Снайпер молча пролез дальше и опустился на освободившееся место.
Через шесть остановок, возле универсама почти все сошли, и снайпер, улыбаясь, оглядел полупустой салон, уселся поудобнее.
Через три остановки сошел и он.
— Третий Маленковский проезд, дом восемь… — пробормотал он, разглядывая клочок бумаги. — Где-то рядом…
Снайпер поправил чехол и зашагал по улице. Вокруг стояли блочные дома.
— Восьмой дом? — переспросила старушка, приподнимаясь с лавки. — Дак это ж вот он!
