Слезы прекратились как по волшебству.
– Как это? – шмыгнула Квета носом.
– Что «это»?
– Как это смоешь?
– Молча. Слезы соленые, вот кожу твою прожгут, – улыбнувшись, ответил юноша.
– Ой, – она всплеснула руками и приложила ладони к лицу.
– Да не бойся, шучу я. Пойдем-ка, лучше расскажешь, что с тобой приключилось.
Квета на сей раз подчинилась и бежать не думала. Вернувшись к стоянке, где Валуй уже успел развести костер, Вадим усадил девушку на мешок, поближе к огню.
– Грейся, снегурочка, а то, я гляжу, ты вся продрогла. Давно по лесу бегаешь?
Девушка протянула озябшие руки к огню.
– Со вчерашнего…
– Ого, – присвистнул Вадим, – и не испугалась одна в лесу ночевать?
Она недоверчиво глянула на Вадима.
– А вы точно не тати лихоимные?
– Как есть точно! Ну, так как ты в лесу одна?
– А я в сарае на околице Новца ночевала… в сене тепло…
– А-а-а, – протянул Вадим, – в сене. Ну, тогда, конечно…
– Есть хочешь? – спросил Валуй, протягивая девушке кусок мяса.
Она посмотрела сначала на бородача, потом на Вадима.
– Так вы не тати?
– Говорю же тебе – не тати мы. Дружинники новгородские, – ответил Вадим. – Ешь давай.
* * *
Они поели и терпеливо дождались, когда Квета утолит голод.
– Ну, давай, снегурочка, рассказывай, от кого сбежала, кто обидел? – спросил Вадим, когда она наконец расправилась с куском мяса.
– От мачехи…
– Ну, что я говорил? – хлопнув себя по ноге, Вадим повернулся к Валую. – Ну от кого же бегать, как не от мачехи?!
– Да, от мачехи, – подтвердила Квета, – она меня за своего Радаслава замуж отдать велит…
– И кто ж такой?
– Племянником она его своим зовет. Только не племянник он ей, а сын родной.
– Во как! – удивился Валуй.
– Да. Батюшка обженился на ней в прошлом годе… год по матушке траур держал, а тут, – девица шмыгнула носом. – Бажана это давно придумала… Чтобы тятенькино наследство им в семье осталось. Она Радаслава племяшом кличет, только я знаю, сын он ей… сын.
– Откуда ты про то знаешь? – участливо спросил Вадим.
– Знаю, – поджав губки, продолжила девушка, – шептались они, а я подслушала… она его сыночком называла. А я знаю, они меня изведут, как есть изведут. – И тут девичье сердце не выдержало, и она разрыдалась.
– Ну, полно тебе, – попытался успокоить ее Валуй.
– И в самом деле, опять рюмишь, – поддержал друга Вадим.
– Как же мне не рюмить, – сквозь слезы причитала Квета, – когда и тятенька тоже… не против свадьбы…
– А тебе сколько годочков, невестушка? – спросил Вадим.
– Через седмицу шестнадцать, – роняя слезы, ответила девушка, – они уже… уже и день назначили, у-у-у-у… – и слезы пуще прежнего залили лицо Кветы.
