Лусиан уставился в бокал. Зачем Бог наделил его столь живым воображением? Бринн не была наемной убийцей. Если она и представляет для него угрозу, то лишь тем, что своей красотой может околдовать его настолько, что он забудет о долге и очертя голову броситься в бездну страсти.
Но он не допустит этого. Он постарается держать ее на расстоянии, чтобы между ними не возникла эмоциональная близость.
Он все еще очень хотел, чтобы она родила ему сына, но физическое наслаждение, предваряющее момент оплодотворения, он вполне мог испытывать и не будучи влюбленным в нее по уши.
Как бы там ни было, при мысли о том, что эту ночь он проведет в постели с Бринн, им овладело беспокойное нетерпение. Лусиан допил бренди. Он не мог дождаться, когда вновь увидит жену. Он представлял, как заставит ее улыбнуться ему, как, возможно, даже заставит ее рассмеяться. Он соскучился по ней. Ему не хватало ее остроумия, ее острого язычка, ее живости.
Лусиан понимал, что в этой манящей жизненной силе его жены и кроется, скорее всего, смертельная ловушка. Жизнь притягивала смерть. Она была для него угрозой благодаря проклятию или независимо от него, это уже не важно.
Лусиан все понимал, но, несмотря на данную самому себе клятву держаться с женою отчужденно, не мог заставить себя перестать ее желать, перестать мечтать о ней и представлять ее в своих объятиях, изнемогающую от страсти.
– Лорд Уиклифф ожидает вас в своем кабинете, миледи, – сообщил дворецкий, пропуская Бринн в дом.
Она замерла, протянув дворецкому плащ. Лусиан здесь? На мгновение ее охватила паника. Она готова была броситься наверх и закрыться в своих апартаментах. Но он все равно узнает о том, что она вернулась домой, а она не считала себя трусихой… При обычных обстоятельствах. Однако теперешняя ситуация обычной не была. Ей предстояло испытание, к которому она оказалась не готова. Глаза в глаза встретиться с мужчиной, который принудил ее к браку и оставил в первую же брачную ночь.
Всю неделю в Лондоне она старалась не думать о неизбежной встрече. Собравшись с силами, Бринн направилась в кабинет. Она застала Лусиана сидящим перед незажженным камином. Он поднял глаза, и сердце ее забилось чаще. У нее перехватило дыхание от его взгляда.
На мгновение ей показалось, что лицо его осветилось радостью при виде нее, но он тут же надел маску бесстрастности. Лусиан поднял бокал в приветственном салюте:
– Ну, здравствуй, моя сладкая. Бринн заметила, что голос у него немного нетвердый, да и вид несколько растрепанный – не такой, к какому она привыкла. Он был без сюртука, и шейный платок был завязан небрежно. Уж не пьян ли он?
