– Так и сделайте предложение одной из них. – Не дождавшись от него отклика, Бринн глубоко вздохнула: – Я благодарю вас за оказанную мне честь, милорд, но я не выйду за вас.
Однако Лусиан не собирался принимать ее отказ. Он шагнул ей навстречу. На мгновение ему показалось, что Бринн сейчас сорвется с места и убежит, но она не сделала попытки спастись бегством, и когда он взял ее за руку. Она явно была растеряна, когда он, перевернув ее руку ладонью вверх, поднес ее к губам и поцеловал запястье.
Лусиан с удовлетворением заметил, что она дрожит.
– Вам нужно время, чтобы обдумать мое предложение, – пробормотал он, удерживая ее взгляд.
– Я… мне… не нужно времени. Я уже дала вам ответ.
– И все же у меня остается надежда вас убедить. Я зайду завтра, моя дорогая. Возможно, к завтрашнему дню вы успеете передумать.
Бринн в смятении смотрела ему вслед, терзаемая неверием, страхом и смутным беспокойством.
Ее страшно злила его непоколебимая уверенность в себе. Но еще сильнее она злилась на себя за тот отклик, что вызывали в ней его расчетливые ласки опытного сердцееда. Этот мужчина был настоящий дьявол, наделенный чувственностью сверхъестественной силы.
Бринн была достаточно разумна, чтобы противостоять его манипуляциям. Но рассудок ее не дружил с телом. Она не могла запретить, этому волшебному теплу томно разливаться по телу, не могла загасить тот костер, что вспыхивал всякий раз, стоило ему прикоснуться к ней губами. Она готова была заняться огнем от одного его взгляда. Он считал, что это его отточенное, как рапира обаяние способно пронзить ее в самое сердце. О, самонадеянный глупец, он не понимал, что у женщин есть еще и мозги!
И все же она не могла рассчитывать на то, что победа останется за ней. В навязанной им игре у него было явное преимущество, и Бринн это понимала. И если он действительно намеревался оплатить обучение Тео…
Бринн опустилась на скамью и прижала ладони к пылающим щекам. Она все еще была в шоке от того предложения, что сделал ей Уиклифф.
Она не планировала выходить замуж. Она считала, что не имеет права так рисковать. Сколько она себя помнила, мать говорила ей о том, что она не должна влюбляться. Не потому, что опасность грозила ей, а ради того мужчины, который ей не безразличен.
«Женщины вашего рода будут навеки прокляты из-за своей красоты. Любой мужчина, которого они полюбят, обречен на смерть».
Бринн не хотела верить в проклятие, но вот уже несколько поколений, как мужчины, которым женщины ее рода отвечали взаимностью, гибли при загадочных обстоятельствах. Слишком много свидетельств тому, что проклятие до сих пор остается в силе.
