Если бы к этому добавить проведение в жизнь указа, по смыслу противоположного указу "о кухаркиных детях", например в форме указа о создании "общероссийской системы императорских училищ имени Ломоносова, Суворова и Нахимова" (что отчасти сделал И.В.Сталин спустя полвека), куда принимались бы за счет казны дети "простолюдинов", где уровень подготовки гарантировал бы поступление царевых питомцев в лучшие университеты и вузы России и зарубежья, то описанное, будучи подкрепленным общенародным кадровым корпусом профессионалов разного рода, могло бы стать политической реальностью, определяющей историю ХХ — ХХI веков.
Николай II еще в первый год своего царствования молча отказался от эксплуатации в интересах мирного развития России унаследованного от отца внешнеполитического курса и предоставляемых им по существу автоматических гарантий безопасности внутренних реформ, и сухопутная экспансия имперского капитала обрела иное направление: Монголия, Китай, Корея. В результате политические интересы Японии, рассматривавшей эти же регионы как исключительную зону своих колониальных устремлений, вошли в непримиримое противоречие с политическим курсом России, хотя до этого времени отношения России и Японии были добрососедскими [137]. Финансовые резервы, предназначенные Александром III для Кольского проекта, при Николае II были растрачены в строительстве на Балтике Либавской базы (ныне Лиепая на территории Латвии, союзной антирусскому блоку НАТО), доказавшей свою никчемность и в русско-японскую, и в первую мировую, и в Великую Отечественную войну, вместо того, чтобы быть вложенными в развитие Владивостока, коли уж решили изменить политический курс так, что ущемили Японию в её колониальных притязаниях.
Вследствие этого изменения внешнеполитического курса Россией Великобритания и Япония стали союзниками. Японии — под будущую её войну с Россией — были предоставлены кредиты, которыми та расплатилась с тою же Великобританией, США и Италией за строительство кораблей своего флота. При этом Великобритания, имея флот, превосходящий по тоннажу в совокупности флоты двух следующих за нею морских держав [138], не забывала строить новые корабли и для себя. Российские же кораблестроительные программы должны были завершиться на год позже японских, и — вследствие управления политическими процессами на Дальнем востоке из-за рубежа — они не гарантировали для России мирной жизни.
Об этом отставании в Петербурге знали, но не придавали этому факту должного военно-политического значения. Более того уже в наши дни, в печати проскальзывали сообщения, что отечественные кораблестроительные программы были приторможены С.Ю.Витте, который, будучи главой правительства, отказал в дополнительном экстренном финансировании (и "самодержец" с этим согласился), когда выяснилось, что Россия на год отстает от потенциального противника со строительством флота для Тихого океана.
