— Может, скажешь чего напоследок?
— Выкуп!
— Что? — от удивления у меня даже рука с револьвером опустилась.
— Выкуп, — гоблин сел и принялся ощупывать голову. — Тридцать бутылок виски.
Говорить по-человечески у него получалось заметно лучше, чем у предыдущего, гм, «оратора».
— И где ж они?
— Не здесь, — нащупав самую большую шишку, гоблин скривился. — У нас был кредит в салуне Мака Хавчика. Я теперь вроде как наследник. Все тридцать бутылок — мои. А будут твои, если шкуру мне дырявить не станешь.
— Врешь ты все, — на всякий случай сказал я, одновременно пытаясь в уме перевести тридцать бутылок виски во что-нибудь более привычное. Стоимость спиртного, как я уже хорошо усвоил, росла с каждым шагом в глубь Пограничья. Если прикинуть тенденцию, трех десятков бутылок должно было хватить на хороший ужин и койку с постелью, причем на неделю.
— Ну, тогда стреляй.
— Заманчивое предложение.
Будь при мне Овца, я бы не колебался и секунды. Хороший гоблин — мертвый гоблин, эта простая истина известна далеко за пределами Пограничья. Однако даже беглый осмотр поля боя давал понять, что куча трофеев потянет фунтов на семьдесят, если не больше. Что в сочетании с моим собственным добром… нет, конечно, можно попытаться утащить все и в одиночку, но если уж нашелся кто-то, на кого выйдет навьючить большую часть груза…
Борьба осторожности с жадностью затянулась секунд на пять и закончилась убедительной победой благоразумия. В том смысле, что бросать верных полсотни звонких долларов совершенно неблагоразумно, а самому тащить эту груду — с риском оказаться к заходу солнца за пределами городской ограды — еще более глупо. Для ночных пикников Пограничье малопригодно, если не желаешь выступить в роли жратвы.
Кроме того, гобла можно было бы заставить вытряхнуть остатки его дружка из сапог — и эта мысль мне понравилась особо.
— Ну хорошо, — решил я, — живи пока. Но учти, попробуешь дернуться…
— Вот чего не собираюсь. — Гобл снова потрогал затылок и совершенно по-человечески ойкнул. — У меня, ыгыр-мгыр, не болит разве что хвост.
— А у гоблов есть хвосты?
— Не-е. — Гоблин принялся стаскивать патронташ. — Вот потому и не болит. Ох-х… ну, Кривоклык, ну… — Дальше последовала длинная фраза, где из человеческих слов присутствовали только «незаконнорожденный сын» и «дерьмо», — чтоб тебя на Небесных Равнинах склеили неправильно!
— Кривоклык, это тот здоровый, что взорвался? — уточнил я. — Интересно, с чего ж он так бабахнул?
