— А что же еще можно есть?
Но наглый оборванец не испугался. Побледнев, он положил руку на рукоятку ятагана. Мурза знал остроту ятаганов манприсов, и решил не связываться. Не пришло еще время разделаться с этим строптивым племенем. Сделав вид, будто ему просто не хочется пачкать плеть о наглеца, он надменно выпрямился, брезгливо покривился, бросил:
— Пошел вон! Уноси ноги, пока я добрый…
Слегка поклонившись, из-за врожденной учтивости, манприс вышел из юрты.
Снаружи его ждала Принцесса, своенравная и непослушная дочь Шахини, давно влюбленная во всеми гонимого, но, тем не менее, благородного предводителя племени манприсов.
— Ну что, бесполезно?.. — сочувственно спросила она.
В ответ вождь длинно и замысловато выругался. В ругательстве упоминались имена, по крайней мере, дюжины представителей философских учений разных направлений.
Принцесса испуганно съежилась. Боялась она не за себя.
— Свет жизни моей, — тихонько попросила она, — не надо так громко. У Мурзы везде есть уши…
— Плевать я хотел в его уши! — зло выговорил манприс. — Договориться мирно не удалось, он сам выбрал войну. Житья не стало от этих проклятых маприсов! Ладно бы не пускали на пастбища, но ведь даже подстричься и побриться негде. Все цирюльники заняты завивкой грив и хвостов их коней. Каждый день они бегают к цирюльникам проверять шаблоном стрижку крыльев… — манприс сжал кулак и энергично взмахнул им. — Террор! Только террор! Вот последнее средство отчаявшихся. Я объявляю террор Мурзе и его приспешникам! Дай мне чулок, мне нужно замаскироваться. Террор все же не открытое сражение…
— У меня колготки… — робко пискнула Принцесса.
— Давай! — грозно потребовал манприс. — Впрочем…
Он наклонился, нежно взял Принцессу за изящную ножку, снял туфельку и, стянув с прекрасной ножки чулок на две четверти, отхватил его коротким взмахом своего ятагана. Надев туфельку обратно на ногу, он направился к ближайшему киоску. Купил на последние гроши знаменитое творение Мурзы, ставшее бестселлером, — "Тысяча блюд их баклажанов", — вырвал титульный лист, книгу швырнул в кучу гниющих баклажанных очисток, спугнув стайку начинающих поприсов, рывшихся в отбросах. Ворча под нос: — Я честный и благородный манприс, а потому без объявления, войну начать не могу… — он направился к черному ходу юрты Мурзы.
Задержавшись на минуту у двери, обрубил ятаганом углы у титульного листа, превратив его в грубое подобие круга, затем натянул на голову обрезок колготок Принцессы. От этого его благородное лицо превратилось в жуткую маску. После чего, манприс решительно шагнул в дверь.
