Глеб согласился:
— Да, вепрь — опасный зверь. Я знал нескольких людей, коим вепрь пропорол живот. Это страшная медленная смерть.
Снаружи быстро светало. Глеб уже видел в темноте квадрат прикрытой двери. Видел и силуэт Анны, склонившейся над его спиной. У Анны была красивая длинная шея. И были красивые же, гибкие как змеи, руки. Глеб некоторое время любовался ее руками.
Потом спросил:
— Ты недавно сказала, Анна, что слышала обо мне?
— Да. В лесу не так много людей. Все на виду.
— От кого ты слышала?
Анна молчала.
Глеб покосился на нее:
— Почему ты молчишь?
— Я не хочу говорить.
— Вот как! — удивился Глеб.
Поразмыслив немного, Анна все же сказала:
— Люди, от которых я о тебе слышала, говорят неправду. Я вижу это. У меня глаза острые, как у рыси…
— Нет, у тебя красивые глаза, — опять не согласился Глеб.
— Эти люди говорят о тебе много худого. Будто ты угоняешь лошадей и воруешь скот, а потом продаешь половецким ханам…
— А еще?
— Будто людей половцам продаешь…
— И людей?..
— Еще будто ты убиваешь невинных, а красивых девушек уводишь в свое логово — в глубокую нору. Будто ты по ночам воешь волком и глаза у тебя безумные… а на руках — когти… Не достаточно ли тебе слышать этого?
— Еще скажи.
Анна вздохнула:
— Матери и отцы в селах пугают детей Глебом, который живет в лесу. А женихи стращают девок… Священник-грек говорит: не ходите на языческие капища — поймает вас Глеб…
Глеб горько усмехнулся:
— В том нет ничего странного, коли даже родные братья отвернулись от меня.
Анна покрыла рану тряпицей, пропитанной некоей мазью, и перевязала спину крест-накрест свежим рушником. Она велела Глебу лежать пока на животе. А он и не думал ослушаться. Ему была приятна забота этой женщины. Глеб уже и не помнил, чтоб о нем кто-то заботился. Разве что мать. Но это было давно.
Глеб взял Анну за руку и удержал возле себя. Спросил:
— Где ты научилась врачевать раны?
Она улыбнулась только краешками губ:
— Я же говорила: муж мой был охотник. Он часто приходил исцарапанный, иногда сильно пораненный. Муж меня и научил. Он ведь был много старше меня.
Глеб посмотрел на Анну испытующе:
— Ты только про мужа и говоришь. Ты, наверное, любила его? Скажи…
— Нет, — покачала головой Анна. — Он был мне опора, стебель. А я была — цветок. Муж сам это говорил. А я думала, что так и не пришел тот, для которого я цвела.
— Чудно ты говоришь, — улыбнулся Глеб и закрыл глаза. — У тебя нет детей?..
— Мой первенец умер во младенчестве. А другие не родились…
