“Это ведь рука кирда”, - странно-спокойно подумал он и отметил про себя непривычность самого процесса мышления.
Мысль не вспыхнула мгновенно в его мозгу уже готовой, а, казалось, возникала по частям из тысяч маленьких осколочков мозаики, которая легко и бесшумно складывалась на черном фоне в готовое заключение: “Это ведь рука кирда”.
“Но почему же я не удивляюсь тому, что у меня руки кирда? - подумал Густов, и все та же мозаика спокойно и ловко сложилась в ответ: - Потому что я кирд. Кврд Пятьсот один”.
Он опустил все четыре глаза и увидел широкую голубоватобелую грудь и такую же широкую голубовато-белую спину.
Он поднял ногу и увидел массивную голубовато-белую ногу.
“Но если я кирд, почему я Гуетов? - сформулировал он себе очередной вопрос, и в голове у него возник ясный и четкий ответ: - Потому что я Густов и кирд одновременно”.
Он не завыл, не бросился на землю, взрывая ее в ужасе руками и ногами. Он стоял и думал. “Да, я Густов. Я Владимир Васильевич Густов, я второй пилот космолета “Сызрань”, я человек с планеты Земля, родом из Москвы, и, когда я вернусь домой, мне нужно обязательно сменить аккумуляторы на “Эре”, потому что мой вертолет что-то слишком часто нуждается в подзарядке. Кроме того, я знаю, что нахожусь на Бете вместе с Колей и Сашей. Мы были в круглдм зале, я знаю, что там опускался потолок, мне сжимал кисти рук робот. Робот? Нет, мы не роботы, мы кирды. Кирды? Откуда я знаю это слово? Я не могу не знать его, если я кирд. Кирд Пятьсот один. Хорошо, я кирд, ты кирд, мы кирды, они кирды. Не будем спорить. Потом мне на голову опустили какую-то сетку. Потом? Стоп. Дальше ничего нет. Я открываю глаза. Четыре глаза, видящие все вокруг. Ну конечно же, у кирдов по четыре глаза - круговая панорама. Но сейчас же я не в зале”.
Он посмотрел вокруг и увидел, что стоит у знакомого приземистого здания, в котором бывал тысячи раз. “Ну, разумеется же, проверочная станция. Проверочная станция? Откуда я знаю? Кирд не может не знать, что такое проверочная станция. Я тысячи раз проходил в ней мозговой контроль. Я совсем недавно вошел в нее, не зная, что я Густов, а зная, что я кирд Пятьсот один. А теперь я стою здесь и знаю, что я не только кирд Пятьсот один, но и Володя Густов. Вольдемар, как называет меня Саша. Если бы он только увидел меня… Значит, я, кирд Пятьсот один, стал только что еще и Владимиром Васильевичем Густовым. Но не могу же я быть настоящим Густовым. Я не могу быть настоящим собой. Значит, я копия.
