— Аватик? — переспросил на другом конце провода голос с сильным датским акцентом. — Знаю такой поселок. Там есть посадочная полоса. Кто дал вам этот номер?
— Я звоню из аэропорта, — сказал Вирга, медленно, чтобы Ингесталь понял. — Вы не представляете, как мне важно немедленно попасть в Аватик.
— А в чем дело? — поинтересовался Ингесталь. — Вы занимаетесь чем-то незаконным?
— Нет. Я заплачу любые деньги.
Молчание. Потом Ингесталь спросил:
— Что, правда?
— Да, — подтвердил Вирга.
Ингесталь хмыкнул.
— Ну ладно, — проговорил он, — тогда я, пожалуй, прощу вам, что вы меня разбудили.
Ингесталь оказался широкоплечим здоровяком с рыжевато— каштановыми волосами и толстой бычьей шеей. Когда они шагали по заснеженному летному полю к его ангару, он поглядел на волчью шубу, купленную Виргой в Копенгагене, и расхохотался.
— Вы собираетесь ходить в этом ? — спросил он. — Ха! Только яйца отморозите.
Самолет оказался маленьким, старым, американского производства. Его, сознался Ингесталь, он купил на свалке и сам довел до ума. То, как пилот пинал шипованные шины и дергал предкрылки, не прибавило профессору оптимизма.
— Хороша старушка, — крякнул Ингесталь. — Молодцы американцы.
Через двадцать минут они уже катили по заледенелой взлетной полосе. Самолет в последний раз содрогнулся, моторы взвыли, и они оторвались от земли. Вихрящийся снег на миг залепил стекла кабины, но не успел Вирга испугаться, как они поднялись над облаками и помчались выше, выше, выше, во тьму.
Ингесталь выругался и сильно стукнул по обогревателю. Тот затрещал и отказался работать. Вирга повыше поднял воротник, кутая горящие от мороза уши, и стал дышать медленно и неглубоко, чтобы не застудить легкие. Самолет продолжал набирать высоту. Когда подъем был закончен, Ингесталь открыл термос с кофе, отхлебнул и протянул термос Вирге.
— Вы так и не сказали, зачем вы туда летите, — заметил пилот. — И не собираетесь?
Вокруг поднимались темные горные вершины. Солнце скрылось совсем, хотя тьма у горизонта была чуть серее и прозрачнее. Внизу на много миль раскинулась заснеженная земля, кое-где отмеченная редкими огнями поселков. Это был суровый край. Даже с такой высоты нельзя было этого не заметить. Вирга надел капюшон и стянул завязки под подбородком. Ледяной воздух обжигал щеки, как стылый металл. Светилась зеленым приборная панель, зеленый отсвет ложился на лицо Ингесталя, а Вирга сидел с дымящимся термосом в руках и, если оборачивался, видел в темноте мигающий габаритный огонь на конце крыла.
