— Дело в том, что на тот день, когда Джудит похитили, если ее похитили, в чем лично я не сомневаюсь, на весь тот день, более того, на сутки, на двадцать четыре часа и даже больше, у Зиллиса было алиби, которое не разбить и атомной бомбой.
— А вы пытались?
— Будьте уверены. Но даже без алиби не было никаких улик, которые указывали бы на него.
Билли ничего не сказал, но почувствовал разочарование. Он надеялся получить что-то определенное, но Озгард ничего не мог ему предложить.
Почувствовав это разочарование, детектив продолжил:
— Он пришел ко мне до того, как попал в поле моего зрения. Более того, мог никогда не попасть, если бы не пришел ко мне сам. Очень хотел помочь. Говорил и говорил. Она была ему очень дорога, он воспринимал ее как любимую сестру, но он знал ее всего лишь месяц.
— Вы говорили, что она легко сходилась с людьми, раскрывала им сердце, они привязывались к ней.
— По словам ее близких друзей, она не знала Зиллиса так хорошо. Это было очень поверхностное знакомство.
Билли ничего не оставалось, как и дальше играть роль адвоката дьявола, от которой он с удовольствием бы отказался.
— Возможно, ему казалось, что он ближе к ней, чем она была к нему. Я хочу сказать, если она обладала магнетизмом, который притягивал…
— Вам бы его увидеть, когда он пришел ко мне, посмотреть, как он себя вел, — прервал его Озгард. — Он словно хотел, чтобы я заинтересовался им, проверил его и нашел стопроцентное алиби. А после того как я нашел, он просто раздулся от самодовольства.
Билли почувствовал отвращение в голосе Озгарда.
— Вы все еще злитесь на него.
— Злюсь. Зиллис, он продолжал приходить ко мне какое-то время, потом пропал, но старался помочь, звонил, заходил, что-то предлагал, и все время у меня было ощущение, что это представление, что он играет какую-то роль.
— Играет роль. У меня такое же ощущение, но мне нужно больше.
— Он — говнюк. Это не значит, что он преступник, но он самодовольный говнюк. Этот говнюк даже начал вести себя так, словно мы приятели, он и я. Потенциальные подозреваемые, они никогда так себя не ведут. Это неестественно. Черт, вы сами все знаете. Но у него была такая легкая, шутливая манера.
— «Все нормально, Кемосабе?»
— Черт, он до сих пор это говорит?
— До сих пор.
— Он говнюк. Прикрывается своими шуточками, но говнюк, все точно.
— Значит, какое-то время он крутился вокруг вас, а потом пропал.
— Да, и расследование зашло в тупик. Джудит исчезла, будто ее и не существовало. В конце того года Зиллис бросил учебу, ушел со второго курса. После чего я его больше никогда не видел.
