Всегда когда мне плохо я принимаю ванну с всякими душистыми травами, мыльными пенками, маслами и солями. Вот и сейчас, набрав воду, капнула несколько капель хвойного масла. Трясущимися руками сняла одежду, закрепила длинные волосы заколкой и погрузилась в воду. Тепло охватило меня, вызывая блаженство в усталом теле. Но на душе было плохо как никогда. Мысли толпились, переругивались между собой и давили всей тяжестью на душевное равновесие, которое и до этого не могло похвастаться особой устойчивостью. Вся внутренняя борьба, вылилась в неожиданные слезы. Они тихо, скатывались по щекам и пытались пресную воду в ванне превратить в морскую. Интересно, сколько слез надо пролить, чтобы это удалось? От слез я перешла к сну на яву.
Снова мне мерещилось, что я улетела на свободу. И ждал меня тот же мужчина. Увидев, меня опустившуюся в поле ромашек к нему он сказал:
— Вот видишь, я же сказал, что мы еще встретимся.
Он взял меня под руку и повел по тропинке вьющейся среди бескрайних полей, состоящих сплошь из белых цветов.
— Я знаю, тебе плохо, — его рука коснулась моих волос, — но все в мире проходит. И грусть пройдет. Если конечно ты не хочешь быть несчастной. Если же ты ею хочешь быть, то тут уже ничего не поможет. Ты ведь хочешь быть счастливой?
— Да, я хочу быть счастливой, — меня саму поражает страсть и сила прозвучавших слов.
— Тогда нужно ею быть, — мой собеседник молчит и все так же ведет меня под руку по дороге, у которой нет ни края, ни конца, — Осталось лишь ответить в своем сердце на вопрос. Что есть для тебя счастье? Затрудняешься ответить? Пока не поймешь, счастье будет не достижимо. Ты знаешь, я к тебе неравнодушен. Точнее я люблю тебя. И для меня счастье быть с тобой рядом. Молчишь? Еще я знаю, что для тебя я никто и меня ты не любишь. Но во мне живет надежда, что придет время, и ты полюбишь меня. И эта надежда, тоже счастье. Ты уже рвешься улететь? Тебя смущают мои слова? Но я говорю правду. Как есть. От всего сердца.
— Я, мне пора, — моя рука вырывается из его ладони и меня уносит ветром.
— Мы встретимся. Обязательно, — ветер доносит до меня его прощальные слова, а я снова свободна и одинока.
Как ни странно пришла в себя я уже более спокойной. Правда, иногда все равно проскальзывали мысли на тему: "Неужели она настолько лучше меня?". Пока я грезила, вода совершенно остыла. Завернувшись в полотенце, вышла из ванной. Пошла в спальню, подошла к шкафу и вытянутая рука так и зависла в воздухе. Словно издеваясь надо мной, на ручке шкафа висел и весело переливался розовыми бликами амулет. Тонкая цепочка под золото и, я наклонилась, чтобы убедиться, знакомая отметина, что он прошел через мои руки. Нерешительно я стояла перед дверцей шкафа и не знала, как поступить. Плюнув на все и на одежду тоже, я повернулась к камню спиной, расстелила постель и, выключив свет, легла. Как оказалось, это было неверное решение, так как меня преследовали вопросы, откуда камень появился и висит ли там, где я его обнаружила. Не выдержав, я включила свет, амулета на прежнем месте больше не было. Я обшарила сначала пол у шкафа, потом открыла сам шкаф, потом порылась в тумбочках. Нигде амулета не нашла. Попробовала лечь, но новая мысль поискать в большой комнате, и в ванной, и на кухне не дала мне надолго задержаться в постели. Обшарив все что можно, усталая и разочарованная легла спать. Сон не шел. Разворошенный муравейник мыслей не хотел успокаиваться. Размышления на тему где амулет и измены мужа одолевали, наваливаясь запутанным клубком. Было горько и гадко. От спокойствия после принятия ванны почти ничего не осталось. Так я проворочалась большую часть ночи. Ближе к утру удалось ненадолго заснуть. Проснувшись, обнаружила подушку влажной, а глаза на мокром месте. Надо же во сне я плакала. Значит, на самом деле мне гораздо больнее, чем я готова признаться сама себе.
