— Вы, верно, часто здесь бывали? — спросил я.
— Бывала иногда. Наверно, я настоящая проститутка, — констатировала она с горечью и чуть растерянно, хотя и великодушно.
Я засмеялся.
— С настоящими лучше обращаются.
Она выпила свою рюмку, потом сказала:
— Пойду-ка я приму горячую ванну.
И заковыляла в спальню. Исчезла. Я слышал, как льется в ванну вода, слышал проклятия. Потом она вернулась, потребовала еще рюмочку.
Я налил.
— А это вам не повредит?
— Вздор. Я пью как лошадь.
И она заковыляла назад.
Когда я вошел к ней, она лежала в ванне и намыливалась.
— Ну и щиплет, — пожаловалась она.
Я сел на край ванны. Она нахмурилась.
— Вы знаете, что я хочу сейчас сделать? — спросила она и, поскольку я не ответил, продолжала: — Конец. Пора завязывать.
Я никак не реагировал.
— Я не Моника Штайерман, — равнодушно сказала она.
Я с удивлением на нее воззрился.
— Я не Моника Штайерман, — повторила она и дальше, уже вполне спокойно: — Я только веду жизнь Моники Штайерман, а на самом деле мой отец был профессор Винтер.
Молчание. Я не знал, что и думать.
— А ваша мать? — спросил я и, еще не договорив, знал, что задаю дурацкий вопрос. Ну какое мне дело до ее матери?
Впрочем, она приняла мой вопрос вполне спокойно.
— Учительница, — отвечала она, — в Эмментале. Винтер ее бросил. Он всегда бросал всех учительниц.
Она констатировала это вполне беззлобно.
— Меня зовут Дафна. Дафна Мюллер. — Она вдруг засмеялась. — Нормальный человек не должен так называться.
— Но если вы не Моника Штайерман, кто же тогда Моника Штайерман? — растерялся я. — Она вообще-то существует?
— Спросите у Людевица.
Потом она вдруг начала огрызаться.
— Что это, допрос? — спросила она.
— Вы требовали адвоката. Я и есть адвокат.
— Когда вы мне понадобитесь, я вас извещу, — задумчиво ответила она с неожиданной для меня враждебностью в голосе.
Появился Линхард. Я не слышал, как он вошел. Просто он вдруг возник перед нами и набил одну из своих данхиллок.
— Вы довольны, Шпет? — спросил он.
— Не знаю, — ответил я.
— А ты, Дафна?
— Так себе.
— Я принес тебе кой-какую одежду.
— У меня ведь есть пижама Бенно.
За окном взвыла сирена «скорой помощи».
— Наверно, опять сердечный приступ у нашего Уныллера, — холодно пояснил Линхард. — Я вручил ему шестьдесят роз.
— Да еще он меня видел в голом виде, — засмеялась она.
— Ну, с тобой это часто бывает.
— Послушайте, Линхард, а откуда вы, собственно, знали, кто такая Дафна? — спросил я.
— Да так, узнал. Случайно, — отвечал он и закурил. — Эй, фройляйн Мюллер, куда мне тебя доставить?
