Послесловие. Приходится с чисто технической точки зрения констатировать, что попытка рассказать про мою первую встречу с Еленой пошла насмарку. Я рассказал про последнюю встречу, из чего следует, что на будущее надо принять известные меры предосторожности. Записи, совершенные в подпитии, требуют сугубой осторожности. Короткие предложения, только короткие. Придаточные чреваты опасностью. Синтаксис порождает сумятицу. А теперь нужно дописать эпилог (только что получил от Колера очередную открытку, на сей раз из Рио-де-Жанейро, с пламенным приветом, оттуда он вылетает в Сан-Франциско, а из Сан-Франциско на Гавайские острова, потом на Самоа, короче, время у меня есть). Дело в том, что мне нанес визит комендант кантональной полиции. Визит был очень важный. Это я вполне сознаю. Кстати, этим, вероятно, и можно объяснить, что сейчас я трезв как стеклышко. Доказать покамест ничего нельзя, но, как я подозреваю, комендант догадывается, что я затеял. Ужасно, если это так. С другой стороны, тогда он забрал бы у меня револьвер. Пришел он ко мне без всякого предупреждения, часов около десяти, спустя два дня после той злополучной сцены в кафе. На улице была снежная мокреть. И тут он вдруг возник у меня в мансарде. Внизу ликующе завывала секта:
Готовься, брат мой во Христе,
Настанет Страшный суд,
И кто погрязнет в суете,
Те душу не спасут.
Комендант был несколько обескуражен. Он смущенно покосился на мой письменный стол, заваленный густо исписанными листками.
— Вы, никак, писателем решили заделаться, — буркнул он.
— А почему бы и нет, господин комендант. Когда человеку есть о чем рассказать, — сказал я.
— Смахивает на угрозу.
— Понимайте как хотите.
Зажав под мышкой бутылку, он огляделся по сторонам. К сожалению, на кушетке у меня лежала девица, которую я совершенно не знал, она просто увязалась за мной, возможно, это был подарок от Лакки, она явно уже разделась и легла, вдохновляемая ложным представлением о своих служебных обязанностях (добросовестное отношение к труду чувствуется у нас решительно во всем. Но мне до нее не было дела, я работал, я разбирал свои записи).
— Одевайся, — приказал комендант, — не то простудишься. А потом мне надо побеседовать с адвокатом.
Он поставил бутылку на стол.
— Коньяк, — сказал он, — «Аде», редкая марка. От друга из Западной Швейцарии. Давайте-ка попробуем. А вы, Шпет, принесите два стакана. Она сегодня больше пить не будет.
— Слушаюсь, господин комендант, — отвечала девица.
