— А ты? — вдруг спросила Ольса, заглядывая мне в лицо.
— Что — «я»?
— Ты замужем?
О, как смешно. Словно мы были подружками, которые делятся сердечными секретами перед сном. Неужели она и вправду думает, что я буду рассказывать ей что-то? Замужем ли я…. И была ли я замужем? В сущности, ведь нет, никакие клятвы не освещали наш союз, никакие документы не свидетельствовали о нем. Мы просто жили — вместе, долго-долго, пока нас не разлучила смерть в образе вороньего патруля, появившегося не вовремя. Пять лет. А я совсем не изменилась, ведь я не в том возрасте, когда пять лет могут значить что-то существенное для внешности. Отросли волосы — раньше я их стригла коротко. И этого шрама на виске тоже раньше не было. А в остальном…. Немного похудела, манеры стали резче, да из голоса исчезла былая мягкость. Я просто повзрослела — совсем немного, впрочем, скорее телом, а не душой. Я почти не изменилась, а он уже пять лет как мертв, и тело его давно разодрано волками, от которых не отбиться по ночам в степи, а я… живу и не так уж часто вспоминаю о нем.
— Так что?
— У Охотников не бывает семьи, Ольса, — сказала я, наконец.
— Но ведь Граница — не монастырь…
Она вздернула свои светлые брови и смотрела на меня, выжидая, что я скажу. Ее и правда интересовало, была ли я замужем, хотя, казалось бы, какое ей до меня дело. Смешная она, ей-богу.
— Да, — сказала я весело и вместе с тем печально, — Не монастырь. Если тебе интересно, у меня был постоянный мужчина, но он умер лет пять назад.
— А с тех пор? — спросила она. Глаза ее расширились от любопытства.
— Постоянных не было, — сказала я с короткой усмешкой.
Ольса заметила эту усмешку и растерялась. Ей, которую воспитывали как властительницу и которой с детства внушали мысль об ответственности за свои действия, трудно было понять такое легкомыслие, а уж тем более согласиться с ним. К тому же она была влюблена и оттого серьезно относилась к подобным вещам. И вряд ли она была когда-нибудь близка с мужчиной — при ее-то воспитании и под присмотром бабки…. И она уж тем более не могла даже догадаться, что моим первым мужчиной был тот, кто нынче стал ее женихом и властителем Южного Удела.
— Беспорядочные связи, — заметила она тихо, — Вряд ли это так уж хорошо.
— Это тебе нужно хранить чистоту семейной крови. Мне ничего хранить не нужно.
— И много у тебя было мужчин? — быстро спросила она и тут же смешалась и покраснела, — Ох, прости, это не мое дело, конечно.
