— Я привела ее, Инга, — сказала Ольса своим резким голосом, — Не беспокойся.
Это словно послужило для Инги сигналом, ее огромные глаза наполнились слезами, она закрыла лицо руками и разрыдалась. Ее полные обнаженные плечи затряслись. Ольса поджала губы.
Я молчала, не понимая, что происходит. Ольса потянула меня за руку к маленькой кроватке, стоявшей в углу. Я подчинилась и пошла за ней. Мы подошли и остановились возле изящной детской кроватки из светлого дерева.
Так, среди подушек, обшитых эльским кружевом, укрытая пуховым одеялом, лежала девочка лет десяти. Она разметалась во сне и тяжело дышала, льняные кудри намокли от пота. Ее тонкое личико было покрыто темными пятнами, губы почернели и распухли.
У меня перехватило дыхание.
— Что с ней?
Женщина завыла в голос.
— Инга, иди к себе, пожалуйста, — резко сказала Ольса, — И уведи детей.
Круглые голубые глаза зло глянули на Ольсу, но Инга смолчала. Она подхватила на руки маленькую художницу (та что-то протестующе запищала), тихо велела остальным девочками идти за ней, и вся процессия, сопровождаемая нашими взглядами, скрылась за тихо закрывшейся дверью. Меня это удивило, я думала, она ее захлопнет.
— Так что происходит, Ольса?
Ольса вздохнула. Лицо ее, утратившее оживление злости, стало опять растерянным.
— Она заболела вчера, — сказала Ольса тихо, — вечером стала задыхаться, жаловалась на боль в груди. Инга дала ей настойку ивового корня, и вроде бы боли стихли. А сегодня она вся пошла пятнами и… не приходит в себя.
Она замолчала и неожиданно всхлипнула.
— Ольса!
— Ох, ты не понимаешь! Это же то же самое, что и у других детей, там, в деревнях, и они все умерли, и так страшно…. Но… но… Они были еще младенцами — понимаешь? — а Лейле уже восемь, и я подумала, может быть…. Может, ты сможешь что-нибудь сделать?
— Тех детей осматривали врачеватели?
Ольса кивнула, не переставая всхлипывать.
— И что?
— Я не знаю, Эсса! — вскрикнула она в отчаянии, — Никто не понимает, что происходит! Это дыхание Времени — вот что они говорят! Дыхание Времени коснулось детей, и поэтому они умирают. И это предвестие больших бедствий.
— Перестань плакать, — буркнула я, — Ты видела, как это происходит у других детей?
— Лучше бы я не видела, — тихо сказала Ольса, — это очень страшно, и они так кричат… О-ох…
— Перестань плакать, я сказала. Слезами ты Лейле не поможешь.
— Ты не понимаешь, — говорила Ольса, вытирая лицо, — Это ужасная смерть, хуже просто нет…. Самая страшная…
