З.И. Щеглова-Гаранина, внимательно следившая за разговором, вставила и свое слово.
— Сейчас, Максим Леонидович, опасно, сейчас очень даже опасно сдавать комнаты. Прямо-таки рискуешь. А вдруг они, — Щеглова-Гаранина показала испуганными глазами в сторону автостанции, там все прибывали и прибывали автобусы и троллейбусы, под завязку набитые отдыхающими, — а вдруг они оттуда… Вдруг они заражены…
— Откуда? — не понял Кучаев.
— Из Чернобыля, — доверительно пояснила Щеглова.
— Как это — заражены? — оторопел Кучаев. Даже он, решивший уже ни чему не удивляться, опешил. — Как это? Чем заражены? Вирусами гриппа? Холерой?! Чумой?!
— Частицами, — обидчиво ответила Щеглова-Гаранина, — частицами, испускающими излучение. Говорят, вечером на ялтинскую набережную выйти опасно.
— Почему? — Кучаеву захотелось завыть волком. — Почему?
— А потому! Которые оттуда — светятся.
Кучаев взглянул на Гаранина: не слышишь, какую ересь несёт твоя зазноба? Скажи что-нибудь! Одерни ее! Но тот только ухмыльнулся: что с бабы возьмешь! Где промолчать бы надобно, болтает что попадя!
— Сергей!
— Ну я — Сергей. Что случилось?
— Да как она так может?
Кучаев хватался за спасительную последнюю соломинку, его мозг отказывался что-либо понимать, воспринимать… Вот сейчас Сергей Гаранин врежет этой… дуре!
— Как говорится, — ухмыльнулся Гаранин, — береженного и Бог бережет!.. Так куда прикажете доставить Вас, гражданин начальник?
Из приемника доносилась тихая музыка и в ее звуках, в общем^го нейтральных, совершенно далеких от маршевых, Максим Кучаев вдруг уловил беспокойные тревожные нотки, чернобыльские нотки, трагедийные… В этой камерной музыке — наверное, под нее даже танцевать можно! — Кучаеву слышались солдатские шаги в тяжелых кирзовых сапогах, раскаты сражений, полыхание пожарищ — горит крыша над четвертым блоком! — металлические голоса — продукт раций и переговорных устройств, пушечные взрывы выбрасываемого в воздух пара и марганца — отчет с театра военных действий, а не успокаивающая музыка. И на ее фон, не заглушая веселые звуки, накладывается голос киевского редактора-интеллигента: "Срочно выезжай в эту распроститучью Ялту…"
Не прощаясь, Максим Кучаев распахнул дверцу и вылез из машины.
— Обидчивые мы стали!.. На себя бы оглянулись!
Задерживать Кучаева Гаранин не стал. Не стал и выяснять отношений. Понял Сергей Гаранин главное: отныне и навсегда они больше чем чужие, они — враги.
— Тю, ненормальный какой-то, — подала голос З.И. Щеглова-Гаранина, — не бери в голову, Сереженька. Ты же сам мне говорил…
