Джулии удалось проскочить без задержки мимо всех любопытствующих, отмахнуться от одного излишне ретивого медейского десятника, желавшего узнать, почему она вернулась до того, как был подан условленный сигнал, где остальные и что вообще произошло. Джулия огрызнулась: мол, не видишь, люди кровью истекают; вот появится сейчас Хаген, у него и спрашивай…
Рональд не спал, как и все в Северной в эту ночь. Увидев Джулию с двумя спутниками, он тут же оценил степень тяжести ранения каждого из них, и попросил Тарина немного обождать. Пса же усадил на лавку рядом со столом, на котором были разложены разнообразные инструменты и мешочки с травами, громоздились пухлые тома и рядами стояли пузырьки и пробирки. Он попросил Джулию подержать свечу так, чтобы ему было хорошо видно, и склонился над раненым, осторожно снимая повязки.
Теперь, при свете свечи, Джулия могла хорошо рассмотреть шрамы, покрывавшие, помимо плеча, и всю грудь и спину Пса, благо разодранная и распахнутая рубаха их больше не закрывала. Рубцы были действительно страшными, кроме того, их оказалось так много, что она просто не знала, что и подумать. Казалось, будто кто-то хотел разорвать наинца на части, да не успел за недостатком времени.
Следовало бы промолчать, но вопрос сам собой сорвался с языка:
— Что с тобой случилось?.. Кто тебя так разделал?
Пес повернул голову, насмешливо сверкнул глазами:
— Кошачьи когти, девочка, — и тут же зашипел сквозь зубы: Рональд, смочив какой-то пахучей жидкостью кусок мягкой материи, промокнул им рану.
— Кошачьи когти? — озадаченно переспросила Джулия. Но Псу было не до объяснений, он закусил губы и вцепился в скамью так, словно от этого зависела его жизнь.
А Рональд, отложив окровавленную тряпицу и взяв другую, чистую, взглянул на Джулию косо, поджал губы и вполголоса ответил:
— Это пыточные крючья.
Дура! обругала себя Джулия. Могла бы и сама догадаться…
— Верно, господин лекарь, — едва слышно проговорил Пес. — Вы хорошо осведомлены… А, Безымянный!
— Не дергайся, — строго сказал Рональд. — Еще минутку…
Когда кровь была в основном смыта, стало понятно, что плечо наинца — многострадальное, и стрела в него угодила уже не первый раз. Можно было разглядеть как минимум два характерных шрама: небольшие, в форме этакой остроугольной звездочки. Они почти накладывались друг на друга.
— Везет тебе на стрелы, как я посмотрю, — заметил Рональд, накладывая повязку.
— Это были болты, — отозвался Пес. — Оба раза. Но они попали удачнее.
