— Ты… ты видел какой-то кошмар?
Взгляд, адресованный Джулии, даже при большой фантазии нельзя было назвать дружелюбным. Наинец скривил тонкие губы и сразу отвернулся:
— Все в порядке.
В порядке так в порядке. Джулия не стала продолжать расспросы, зная, что все равно ее усилия ни к чему не приведут.
— Если так, тогда вот… — она подвинула к нему корзинку с едой. — Поешь.
— Спасибо, — он покосился на корзинку и вдруг произнес, не поднимая глаз: — Вроде бы, ты не похожа на служительницу Перайны.
Это был не вопрос — утверждение. Джулия удивилась.
— Конечно, нет. Потому что я не служительница храма и не лекарь…
— А часто тебе приходиться возится с больными и ранеными?
— Никогда не приходилось, — еще больше удивилась Джулия. — А почему ты спрашиваешь?
— Почему же тогда ты занимаешься мною?..
Она совсем растерялась… и рассердилась. Что за дурацкие вопросы, в самом деле?
— Командир приказал, вот и занимаюсь, — излишне грубо ответила она. И натолкнулась на кривую улыбку наинца.
— Охрана? Чтобы не убежал?
— Дурак ты. Нужна была бы охрана, к тебе приставили бы хоть Хагена, а не меня… — по ширящейся нехорошей улыбке наинца Джулия поняла, что говорит что-то не то, разозлилась окончательно и сказала: — Ешь, а не болтай! Тебе еще потребуются силы, когда наш командир будет тебя допрашивать.
С этими словами она вышла из сарая, чувствуя себя полной идиоткой.
В следующие несколько дней Джулия неоднократно заставала наинца в бреду. Чаще всего он говорил на своем языке, но иногда переходил на всеобщий или на медейский, и тогда она вздрагивала от проклятий, которые срывались с его губ, перемежаясь стонами. Эти стоны навели Джулию на мысли, что в забытьи он заново переживает пытки и допросы у касотцев. Надо было что-то с этим делать, вот только она не знала, что именно. Когда она пыталась разбудить его, то каждый раз в его открытых глазах видела все тот же смертельный ужас, и он еще несколько минут, казалось, не сознавал, где находится. Джулия поговорила об этом с лекарем Рональдом, тот ее выслушал внимательно и сказал, что и сам наблюдал у пленного такой бред, но что с этим делать, пока не знает. Он тоже пытался расспросить парня, узнать, что мучает его во сне, но отступил перед упрямством и откровенной грубостью. Сам же он не хотел ничего предпринимать, боясь сделать еще хуже. Он не рисковал давать наинцу успокаивающие и снотворные средства, опасаясь, что они отрицательно подействуют на его и без того расшатанную психику. Так что, Пес продолжал во сне стонать и сыпать проклятиями на нескольких языках, расшатывая заодно и психику Джулии, а Рональд продолжал думать, как его избавить от бреда и кошмаров.
