Грэму уже казалось, что охота ведется не на Илис, а на него — уж очень жесткий темп поисков они с Роджером взяли. Они уже не помнили, когда в последний раз высыпались и ели досыта. От недосыпа и постоянного нервного напряжения Грэм начал тупеть; все чаще закрадывались мысли: а зачем ему все это нужно? Бросить бы все и уехать куда глаза глядят… Такое безразличие ко всему на него накатывало, когда он бежал с каменоломен и долго неприкаянно бродил по лесам и полям, не зная, куда приткнуться, потому что всего боялся…
Роджер начинал терять терпение, и, чуть что, выходил из себя. Все чаще он обещал Илис невыносимые муки в случае, если она попадет, наконец, к нему в руки, — а фантазия у него была богатая. Грэму даже жалко становилось бедную девушку.
Пора было бежать из Истрии, пока горе-охотники не навлекли на себя королевский гнев Крэста Авнери, и не свалились от нервного и физического истощения. Грэм попытался внушить приятелю эту мысль. Внушать пришлось долго, потому что неутомимый Роджер всерьез разозлился, и без Илис уезжать не хотел ни в какую. Но к концу недели под давлением аргументов совершенно замученного Грэма он вынужден был согласиться, что пора попрощаться с гостеприимным Каратом и уматывать на материк, пока Крэст Авнери не потерял терпение.
Напоследок, раз уж все равно нужно было искать корабль до материка, решили еще раз прочесать порт. С утра Грэм и Роджер разбежались в разные стороны, договорившись встретиться после захода солнца у доков, где были свалены огромные ящики, предназначенные для погрузки. Грэм искренне надеялся, что это его последний день в Карате. Все здесь его успело изрядно утомить. Вот только о Брайане я совсем забыл, с раскаянием думал Грэм, пробираясь сквозь плотную толпу, запрудившую территорию порта. Да и как не забыть, при такой-то жизни… Нужно будет известить его, пожалуй.
День выдался крайне неудачный: Грэм не нашел ни корабля до материка, где согласились бы взять пассажиров, ни Илис, ни хотя бы следов ее. Все было бесполезно. В сгущающихся сумерках, злой и уставший, он добрался до составленных длинными рядами штабелей ящиков, и уселся на землю. Начинал накрапывать холодный дождик, и он надвинул на лицо капюшон и опустил голову на руки, проклиная день, когда увидел Илис, и заодно свою собачью жизнь. Досталось и Роджеру, который возмутительно опаздывал.
Продолжая цедить сквозь зубы ругательства, Грэм принялся растирать ногу, уже несколько дней нывшую от сырости, холода и бесконечной беготни. Далеко не сразу он заметил, что не один. Только услышав над головой чье-то деликатное покашливание, он вскочил; рука его сама собой потянулась к мечу. Перед ним стоял некто невысокого роста, в плаще с капюшоном, надвинутым до подбородка.
