— Хорошо. Что ж, тебя подсадить или сам сначала попробуешь?
— Я сам.
Он запрыгнул в седло с первой попытки, только слегка поморщился, когда неудачно оперся на сломанную ногу, которая временами еще побаливала. Гнедая стояла смирно, косила на него большим влажным глазом. Грэм поерзал в седле, приноравливаясь. Князь посмотрел на него с одобрением, потом сам взлетел в седло.
— Поедем неспешно, чтобы ты мог привыкнуть. Если устанешь, говори сразу. С непривычки может тяжело показаться.
Князь тронул шпорами коня и медленно выехал со двора, Грэм пристроился рядом. Так и началось их двухдневное путешествие в княжеский замок, который находился почти на южной границе Наи. Грэма даже охватило предвкушение чего-то светлого, каких-то радостных перемен, хотя и грустно было расставаться с Брайаном и Анастейжией. Казалось, все плохое осталось позади. Если бы только Грэм знал, как ошибался, он ни за что на свете не поддался бы на уговоры князя.
5
Наутро Грэм пошел вместе с Брайаном в мастерскую, чтобы узнать, нет ли какой работы. Мастеру он не понравился, и неудивительно: Грэм прекрасно понимал, что его внешность производит на людей неприятное впечатление. Ему заявили, что работники не нужны. К этому Грэм было готов, а потому не особенно огорчился. Он вежливо попрощался с мастером и пошел дальше.
К полудню стало ясно, что придется соглашаться на работу каменотеса. Очень не хотелось, но Грэм усилием воли задавил неприятные воспоминания, запретил себе вообще думать о Самистрянских каменоломнях и отправился на стройку. Прораб, с которым он разговаривал накануне, ничуть не удивился. Словно с самого начала знал, что другой работы Грэму не сыскать.
Некоторое время они беседовали, присев на сложенные стопкой обтесанные белые плиты. Истриец — его звали Михал, — спрашивал, знаком ли Грэм с этой работой, и где работал раньше. Грэм отвечал уклончиво, говорить о прошлом очень не хотелось, хотя он и понимал, что само умалчивание может вызвать подозрения. Но сомнения Михала, если они и были, развеялись, когда они немного поговорили на «профессиональные» темы. Грэм поразил истрийца знанием всяких тонкостей, буквально вбитых в него кнутом за два года; тот предложил довольно высокую плату и сказал, что он может приступать к работе хоть прямо сейчас. Грэм согласился.
Он быстро познакомился с рабочими. Все, кроме него, были истрийцы, причем местные, из Карата. Большинство из них с некоторым недоверием, но без враждебности отнеслись к пришельцу. Грэм особенно ни с кем не разговаривал, а молча занялся делом.
