Этот друг, что с ним был, убаюкивая, и тихонько его оставлял — кто он был? Не она, что любила напевность и любила делать добро, и любила помогать, помогла, но не до конца, ушла? Ушла, как все ушли — исчезла из жизни своенравного, причудливого и огорченного, — как листок, что сияет такой нежный и свежий весной, совсем естественно, просто, отпадает от ветки с наступлением осени.
"Но в страшный миг, о, милый друг, я не приду к тебе".
Три яркие события из последних двух лет Эдгара По необходимо еще отметить хотя бы беглым указанием. Возникновение «Эврики»; страстное увлечение, страстная любовь к поэтессе Елене Уитман; и воздушная, идеальная любовь-дружба, влюбленная дружба с самой очаровательной после Виргинии и наиболее искренно его любившей, но бывшей чужою женой, трогательной Анни.
Несмотря на все потрясения, творческая энергия такого кипучего ума, как вулканический ум Эдгара По, не могла не накопляться и не проявляться. Он всю жизнь лелеял план основать свой собственный журнал, где Эдгар По мог бы целиком и сполна быть Эдгаром По. Эта мысль много раз как бы приближалась к воплощению, и каждый раз блуждающий огонек обманывал. Этот огонек заманил его окончательно в сеть последних событий, внутренне как бы и не связанных причинно, а внешне, все же, кончившихся его смертью. Но, прежде чем отправиться в последнее свое странствие для осуществления литературных планов, он успел написать философскую космогоническую поэму «Эврика», которая безмерно удалена от вопросов текущего дня. Он думал, что здесь он, действительно, нашел Архимедов рычаг, и был так уверен в подавляющем успехе книги, что убеждал издателя, сумевшего заинтересоваться такою отвлеченностью, напечатать 50 000 экземпляров. Издатель устранил два нуля и напечатал 500 экземпляров. Деловому человеку вряд ли пришлось раскаиваться.
Страница любви между Эдгаром По и Еленой Уитман, быстро возникшей и быстро порвавшейся, вряд ли может быть рассказана без примешивания слов о личном к тому отношении рассказывающего, но говорить вопросительно или судительно о том, почему и как это могло случиться, что двое, искренно друг друга любивших, не соединились, — не значило ли бы это неуместно врываться в чужое Святая Святых и пытаться докончить картину, которую не кончил художник. Эдгар По, то была душа огненно стремительная, быстрая, непреклонная — кому поспеть за ним — для него, как для ребенка или как для верховного царя — "Все, что я хочу, я хочу сейчас". Как жаль! Как жаль! Нельзя горячими, хоть любящими, перстами раскрыть сегодня ту цветочную чашу, которая раскроется — раскрылась бы — раскроется — завтра — послезавтра. Испанская поговорка гласит — "Manna sera otro dia" — "Завтра будет другой день". Одно чувство не умеет торопиться, другое чувство не умеет ждать. При полной правде двух таких свойств двух разных сердец, если основана может быть мелодия между двумя этими сердцами, то лишь на дисгармонии.
