Я ничего не сказал в ответ, поскольку, рассудком и сердцем колеблясь, решал, стоит ли спасать неосмотрительного Иисуса из когтей разгневанного юноши или, бросив его на произвол судьбы, продолжить беседу с Береникой. Но я не успел разрешить для себя этот вопрос, так как тотчас в саду появился красивый и прыткий Филипп, видимо привлеченный криками. Он сразу узнал Иисуса и воскликнул:
— Клянусь Дионисом, а вот и мой друг Тит!
— Разве ты, Филипп, знаешь этого наглого мальчишку?
— Совсем недавно мы с ним встретились в термах, — сказал слащавый грек. И, указав на меня, добавил: — А также с его слишком уж много знающим и слишком любопытным отцом.
Услышав это, равно вспыхнули гневом как юный Матфей, так и его сестра Береника и принялись громко кричать, при этом каждый требовал розги, чтобы обрушить на нас свой гнев. Но Филипп остановил их, сославшись на то, что не подобает поднимать руку на римских граждан. От его слов потемнело лицо Матфея, который воскликнул глухим от негодования голосом:
— Да будут прокляты захватившие нашу страну иноземцы и да пошлет нам наконец Яхве Мессию, который избавит нас от них!
Едва он произнес эти слова, как из дома вышла женщина благородной осанки, с головы до ног закрытая покрывалом, не позволяющим ни определить ее возраст, ни разглядеть лицо, и, обратившись к пылкому юноше, она стала укорять его в таких словах:
— О Матфей, неужели ты хотя бы на время не способен отрешиться от своих мыслей и вести себя сдержанно, как того требуют печальные обстоятельства, или, по крайней мере, проявить уважение к неутешному горю вдовы!
— Прошу тебя, мать, прости меня, — сказал юноша глухим голосом, — но эти двое, будучи к тому же римлянами, задумали обманным путем проникнуть в наш дом и что-то выведать у невинной Береники!
— Римляне! Какая ложь! — раздался в тот же миг голос из затененного атриума. И к нам вышел, потрясая кулаком, первосвященник Анан, другой же рукой он вырывал клочья волос из своей спутанной бороды. — Я знаю этого несносного мальчишку с тех самых пор, как он появился в Назарете! Какое-то время он посещал синагогу, чтобы пройти обучение, но в конце концов я выгнал его за еретические мысли и упрямое непослушание. Уже тогда я предсказал, что из него вырастет преступник, предрек, что он кончит свои дни в тюрьме или даже на кресте, как и его отец, тот самый Иосиф, уличенный в убийстве!
Услышав это, юный Матфей выхватил из ножен кинжал и хотел броситься на нас, но благородная госпожа остановила его властным жестом.
