На следующий день я сказал сам себе, что продолжаю наслаждаться своим одиночеством. Третий день был средой накануне пасхи, и я уже ни на чем не мог толком сосредоточиться. Все думал – вернется Стэн или нет? В четверг утром, сидя за завтраком, я почувствовал себя до ужаса одиноким. Я стал винить себя, что Стэн на этот раз ушел насовсем – и все из-за моего дурацкого эгоизма! Верховная палата страшно не любит тех, кто пытается корректировать ее решения. (Магиды, впрочем, всегда только этим и занимаются). В верховной палате могут запросто сказать «Ну, раз вам это так не нравится, давайте своими силами», – и повернутся к вам задом. Я развернул газету, но все никак не мог на ней сосредоточиться. И тут дверь черного хода открылась, и по моим ногам дунул поток ледяного ветра.
Я вскочил. Не знаю, чего я ожидал, возможно, Стэна в каком-нибудь новом воплощении, но надеюсь что моя улыбка не превратилась в гримасу слишком очевидно, когда я увидел, что это всего лишь мой сосед Эндрю. И снова с тем же стеклянным взглядом! Вот черт! Я мысленно утешил себя, что рано или поздно это должно было случиться. Эндрю вплелся в чужие линии судьбы, и должен был появиться.
– Извини, Руперт, но мне снова нужно, чтобы ты меня подвез. – Сказал он.
– Это ты извини. Сейчас никак не выйдет. Не раньше вторника. Я уеду довольно далеко. Но ты бы зашел, выпил кофе…
Эндрю сделал шаг и снова встал столбом.
– Но ведь мне все равно, куда ехать, – сказал он, – ты куда на этот раз?
– В Вантчестер. На конференцию. Дня на два-три.
Эндрю все еще стоял и медленно размышлял, как он обычно это делает. Потом снова улыбнулся и заявил:
– Ну так я поеду с тобой в Вантчестер, ладно?
– Эндрю, – сказал я слегка раздраженно, – это не просто так. Это конференция для любителей фантастики, и приглашение надо было заказывать заранее.
– Фантастики, говоришь? Что-то это на тебя не похоже… Но я просто хочу в Вантчестер. Отвези меня туда, а дальше я как-нибудь сам.
– Хорошо, – сдался я, а что я мог еще ответить? – Я выезжаю примерно в половине первого.
– Я приду, – ответил Эндрю и наконец ушел, закрыв за собой дверь черного хода. К моему облегчению, в доме сразу стало значительно теплее. В этом году выдалась необычайно холодная весна. В апреле все еще шел снег. Я хлебнул кофе, который уже успел остыть – даже в чудесном кофейнике Эндрю, – и пробурчал еще несколько нелестных слов в его адрес – Эндрю, конечно, а не кофейника. И тут голос Стэна сказал:
