А ведь он не видел воочию никого из тех, кто по его вине потерял дом и близких. Комната в храме Перайны стала его темницей. Даже когда он начал вставать, ему не позволяли покидать ее. Лекад, один только навещавший Лионеля, сказал, что такова воля гильдмастера магов. Лионель стал узником, ожидавшим приговора.
Уцелевшие в пожаре маги и служители Гесинды остались без святилища и нашли временное пристанище в храме Перайны. Ни один из них не пришел навестить Лионеля. Он уже не сомневался: его собратья знают, кто стал виновником пожара. Требовалось разве уточнить обстоятельства. И он готов был, если его призовут к ответу, изложить все подробно и честно.
Что до горожан, то им оставалось только строить предположения. О причинах пожара прилюдно пока не извещали. Все-таки Лионель принадлежал к братству Богини, братство же предпочитало не отдавать виновного городскому суду, а разбирало его проступок в приватном порядке, в кругу своих. Лионель, впрочем, предчувствовал, что для него дело добром не кончится, и гильдия выдаст его городу. Слишком большая на нем лежала вина. Предел же снисходительности братства существовал вполне определенный.
— Тебя желают видеть братья, — сказал Лекад. Неподвижно сидящий на кровати Лионель вскинул глаза.
— Наконец-то! Еще немного, и я спятил бы от ожидания.
— Пойдем, я провожу тебя, — Лекад протянул руку, чтобы поддержать его.
Юноша осторожно отстранился.
— Ты знаешь, зачем меня зовут?
— Догадываюсь, — спокойно ответил лекарь.
— Меня будут судить.
Лекад, не шевельнув ни одним мускулом, разглядывал его лицо. С опаленными и не отросшими еще бровями и ресницами, оно имело весьма странный вид. Черные глаза блестели сухим лихорадочным блеском.
— А ты знаешь, за что?
— Догадываюсь, — повторил Лекад, — что ты причастен к пожару.
— И ты так спокойно со мной разговариваешь?! Зная, сколько людей погибло по моей вине?
— Я служу Перайне, — сказал Лекад, — а не Прайосу. Я лечу людей, а не сужу их. Ты готов идти?
— Готов, — Лионель спрыгнул с кровати.
Вместе они подошли к двери. Лекад легко тронул его за плечо.
— Когда братья отрекутся от тебя, начнется самое трудное. Крепись, парень. Знаю, тебе и так нелегко, но будет еще хуже.
— Куда уж хуже… — тихо отозвался Лионель.
Лекад тогда смолчал, но очень скоро выяснилось, насколько он был прав.
Судить преступника собрались старейшие маги Аркары и Карнелина. Среди них Лионель увидел своего гильдмастера, мэтра Эйбела, прочих своих наставников. Было и одно незнакомое лицо (как юноша узнал вскоре — ментальный маг, специально приглашенный для разбирательства его дела). Все глядели на него сурово и холодно, без тени сочувствия. Лионель встал перед собранием, с трудом сдерживая нервную дрожь. Вперил глаза в носки своих башмаков. Поднять голову сейчас было бы для него непосильным испытанием.
