Отвернувшись от окна, за которым все равно не было ничего любопытного, Барден внимательно посмотрел на сына. Тот поднялся вслед за ним и стоял, напряженно выпрямившись и дрожа, как горячий нервный скакун.
— Как ее имя? — спросил Барден бесстрастным тоном.
— Эва, — выдохнул Марк, и щеки его заалели. — Эва Кранах.
— Эва?..
— Младшая дочь эрла Кранаха, — подсказал Альберт, впервые за все время разомкнув губы.
— А! Такая маленькая очаровательная блондиночка? Но она, кажется, совсем дитя.
В глазах у Марка затеплилась слабая надежда.
— Ей исполнилось девятнадцать, отец.
— Да, это возраст невесты, — согласился император и вдруг усмехнулся. — Но почему вдруг такая спешка, Марк? Почему ты так вдруг заговорил о женитьбе, да еще прискакал для этого разговора Безымянный знает откуда? Неужто появились веские причины для спешки?
Марк покраснел сразу от смущения и от гнева.
— Причины есть, и очень веские, — заявил он вдруг осипшим голосом. — Если я не решусь, Эву выдадут замуж за другого, отец уже ищет мужа для нее.
— А если твоя Эва, — Барден снова усмехнулся, — не захочет пойти за тебя замуж?
— Эва? Не захочет? Такого не может случиться, — отрезал Марк и увидел, как улыбнулся Альберт — холодный Альберт, бесстрастный Альберт. Новая волна крови прихлынула к лицу, дышать стало тяжко. Он дернул воротник офицерской куртки.
— Ты так уверен в ней? — продолжал пытать император, не сводя с него пристального взгляда.
— Как в себе!
— В таком случае, я хочу поговорить с ней. Передай ей от моего имени приглашение.
— Пригласить ее на ужин? — нерешительно спросил Марк.
— Нет. Для начала хочу поговорить с ней наедине.
— Отец! — Марк так и просиял и шагнул к отцу, сам, впрочем, не зная, что хочет сделать.
Но император отшатнулся от него.
— Тише. Я еще ничего не ответил. Иди, Марк, иди лучше к своей Эве, если не хочешь больше ничего мне сказать.
Марк широко улыбнулся и, забыв попрощаться, почти выбежал из кабинета. На душе у него стало легко, как никогда. Император же повернулся к Альберту и спросил:
— Что скажешь?
— Скажу, что в отношении упрямства мальчик пошел в тебя. Ты его не переломишь.
— Пожалуй, что так, — согласился Барден и добавил как бы через силу: — Да и не хочу я его ломать…
Альберт хотел тактично промолчать, но не удержался:
— Что значит личное желание или нежелание, когда затронуты интересы империи?
— О, Двенадцать, и ты туда же! Я тридцать лет слышу об интересах империи, причем в большинстве случаев — от себя самого, — мрачно сказал император. — Так или иначе, я должен сначала посмотреть на эту Эву, прежде чем решать что-то… Знаешь что, Альберт? Распорядись-ка оседлать лошадей.
