— Значит, поживете здесь некоторое время? — спросил Хамада. — В Камакуре тоже устраивают танцы. Сегодня, например, будут танцы в курортном отеле. Если бы у меня была партнерша, я бы пошел.
— А я не пойду, — коротко ответила Наоми. — В такую жару не до танцев. Станет прохладнее, вот тогда…
— Конечно, танцы — не летнее развлечение, — сказал Хамада и обратился к Кумагаю: — Ну что, Матян? Пойдем, поплаваем еще, что ли?
— Нет, я устал. Пойду немного отдохну и отправлюсь в Токио.
— Куда это ты пойдешь? — спросила Наоми у Кумагая.
— Да тут у дядюшки Сэки есть дача в Огигаяцу. Он всех нас туда тянет, обещает угостить ужином, но это как-то неудобно, поужинаю в Токио.
— Неужели ты так стесняешься?
— Ужасно! Придет служанка, начнет кланяться… Тут и угощение в горло не полезет. Пошли, Хамада! Поедем в Токио, там чего-нибудь перекусим. — Говоря это, Кумагай тем не менее не поднимался, а вытянул ноги и, зачерпнув горсть песку, начал сыпать его себе на колени.
Все трое — Наоми, Хамада и Кумагай — молчали.
— Может быть, поужинаете с нами? Раз уж приехали… — сказал я. Не предложить им ужин было неудобно.
Давно мы не ужинали так шумно. Хамада, Кумагай и присоединившиеся к нам Накамура и Сэки уселись вокруг чайного стола и болтали до десяти часов вечера. Сначала мне не нравилась эта публика, но потом их жизнерадостность и безудержное молодое веселье увлекли меня. Наоми вела себя безупречно: была одинаково внимательна ко всем, сдержанна и в меру весела.
— Сегодня было очень весело. Совсем неплохо изредка встречаться с ними, — сказал я Наоми, когда мы возвращались летней ночью под руку с вокзала, проводив уехавших последним поездом гостей. Вечер был звездный, с моря веял прохладный ветерок.
— В самом деле? — спросила Наоми, как бы обрадованная моим хорошим настроением. И добавила, немного подумав: — Если поближе узнать их, они вовсе не такие уж плохие…
— Ты права. Совсем неплохие…
— Только не приедут ли они опять? Сэки-сан говорил, что у его дяди здесь дача, так что он намерен часто приезжать сюда с приятелями.
— Что ж! Не станут же они всякий раз являться к нам всей гурьбой.
— Если изредка, я не против, но если часто — это нас стеснит. В следующий раз не надо устраивать им слишком радушный прием. Без угощения они живо отправятся восвояси.
— Но не станешь же ты их выпроваживать…
— Ничего особенного! Скажу: «Вы мешаете, отправляйтесь-ка по домам!» Я их живо выпровожу.
— Гм, Кумагай будет над тобой насмехаться.
