Том четвертый. [Произведения] | страница 67

Фурначев. Поди сюда.

Прокофий Иваныч подходит.

Видишь ты этот стол.

Прокофий Иваныч. Вижу, ваше высокородие.

Фурначев. Ну, если я этот стол отсюда велю переставить к стене, будет ли от этого светопреставление? Как по-твоему?

Прокофий Иваныч. Отчего, кажется, тут светопреставлению быть!

Фурначев. Ну… теперь возьми ты, вместо стола, звезду и переставь ее с востока к западу — следует ли из этого, чтоб кончина мира была?

Прокофий Иваныч. А Христос их знает, ваше высокородие! Мы тоже не свое болтаем… нам пишут так.

Фурначев. Я тебе вот как на это скажу, что за такие безобразные толки надо в Сибирь ссылать… А ты коли понимаешь, что они вздор, так презри их, а не то чтоб в народ пущать! Тебе больше ничего не надобно?

Прокофий Иваныч (с расстановкой). Я к вашему высокородию за советом пришел.

Фурначев. Ну?

Прокофий Иваныч. Мы так уж удумали… чтоб нам тятенькиной воле… покориться надоть…

Фурначев (с невольным испугом). То есть как? что ты там, любезный, городишь?

Прокофий Иваныч. Точно так-с; нам без родительского благословения жить невозможно.

Фурначев. Что ж, и с украшением своим, чай, расстанешься? (Указывает на бороду.)

Прокофий Иваныч. Помилуйте, ваше высокородие!

Фурначев. Фрак наденешь, голову à la черт побери уберешь… ты, брат, уж прежде показаться приди.

Прокофий Иваныч. Помилуйте, ваше высокородие, кабы не нужда наша…

Фурначев. Что ж, любезный друг, это дело хорошее. Родительскую волю уважать надо. Только если ты насчет наследства хлопочешь, так это напрасно: папенька вчерашний день и духовную уж совершил. (В сторону.) Припугнуть его!

Прокофий Иваныч (таинственно). Мне на этот-то счет и желательно бы с вашим высокородием разговор иметь.

Фурначев. Разговаривай, братец, разговаривай.

Прокофий Иваныч. Я так скажу, ваше высокородие, что если бы да этой духовной не было, так я тому человеку, который мне эту спекуляцию устроит, хорошую бы от себя пользу предоставил.

Фурначев. Это резон… а как, например?

Прокофий Иваныч. Да если бы, например, миллион, так сто бы тысячек…

Фурначев (в сторону). А не дурно придумал, бестия!.. Кабы на жадного человека, так и успел бы, пожалуй! Посмеяться разве над ним? (Громко.) Нет, уж прибавь еще полсотенки.

Прокофий Иваныч. Ну, и полсотенки прибавить можно.

Фурначев. А чем же ты меня заверишь, что обещание твое не на воде писано?

Прокофий Иваныч. Неужто уж, ваше высокородие, мне не верите?.. Я готов хошь какой угодно образ со стены снять…

Фурначев. Да-да… Так ты непременно хочешь бороду-то себе обрить?