При эвакуации из Владивостока почти все кадеты-иркутцы оказались на «Лейтенанте Дыдымове». Туда же погрузили имущество корпуса и библиотеку. Только Феликса, Башкирова и дядьку Егорыча перевели на «Байкал» вместе с арсеналом.
Феликс видел, как «Лейтенант Дыдымов» шел ко дну. «Байкал» потерял управление и не мог прийти на помощь. На «Дыдымове» плыли друзья, учителя – все, что было у Феликса дорогого.
– Выходи, арестант, – сказал Башкиров.
Феликс вылез из шкапа, потянулся:
– Что нового?
– Приезжал французский консул. Он не знает, как нас прокормить. Русские купцы пообещали создать Комитет помощи сиротам. Первой роте дали по доллару, я за тебя расписался.
Феликс посмотрел на монету с головой толстого китайца:
– Небось дают деньги, а сами кривятся: явились, дармоеды.
– Пусть думают что хотят, – беспечно отозвался Башкиров. – Ты что со своими деньгами сделаешь?
– Пожру.
– Дурак! Надо костюм выправить. Я все придумал: узнаем получше город, а потом будем ходить к океанским кораблям встречать туристов: «Мистер-дристер, хотите гида? Сувениры на любой вкус». Что скажешь?
– Да ну к черту – противно унижаться.
Башкиров насупился:
– Придумай что-нибудь получше. Я на улице видел: некоторые из русских подрядились рикши таскать, так их китайцы бьют – не хотят терпеть конкурентов. По мне, лучше гидом у богатых иностранцев служить.
– А язык?
– Да знаем мы их язык. Si vivis Romae, romano vivito more![15]
– Это латынь.
– Без разницы. Консул обещал нам учителей прислать, чтобы мы в английском и французском поднаторели. О, смотри, смотри – девушка!
Феликс выглянул в окно:
– Где?
– На скамейке. Небось англичанка или француженка. Стой здесь, я сейчас.
Башкиров сходил, познакомился. Феликсу из окна было видно, как девушка убежала.
– Вот дуреха, – сказал Башкиров, вернувшись. – Ну ничего, мы возьмем наши доллары, вложим в коммерцию – через год все девочки Шанхая будут нашими.
Занятия в кадетском корпусе продолжались, но по урезанной программе – не было ни тетрадей, ни учебников. Гимнастику проводили во дворе, иногда устраивали загородные прогулки. Кадеты, идущие строем, с песнями, наводили панику на жителей деревень: военных китайцы боялись. «Хорошее железо не идет на гвозди, хороший человек не идет в солдаты» – вот как о собственной армии отзывались. Местные бандюги набирали войско – голодных оборванцев, раздавали им купленные по случаю ружья и шли грабить. В города не совались, а деревни дочиста выметали.
