Всадники с криками вылетели из кустов. Бандиты дрогнули, началась паника, и они побежали.
Коричневые, черные, голубые костли бросились вдогонку; с торжествующими воплями погонщики ганджиров присоединились к преследованию. Райэнна, отбросив копье, принялась стаскивать тело бандита с Джоды. Аратак наклонился, поднял труп и отшвырнул его в кусты.
Подскакал бордовый костли; седовласый предводитель каравана соскочил с седла и подбежал к ним. Джода застонал и сел, вцепившись в окровавленное плечо. Райэнна нашла свой шарф и прижала его к продолжавшей кровоточить ране Джоды.
Лицо старика, усталое и испуганное, вдруг стало яростным и презрительным.
— У нас достаточно лекарей, фелиштара, — насмешливо сказал он. — Можешь не утруждать себя заботой об этом ничтожестве! — Он сердито сверкнул глазами на сына. — Вижу, ты опять ранен! И на этот раз, надо полагать, в спину?
— Он хорошо держался и сражался, хозяин, — раздался глубокий голос Ромды. Копьеносец ордена Анкаана выглядел и говорил спокойно, словно находился на пикнике, а не на поле боя, хотя его голубая туника и была перепачкана кровью. — И он мог оказаться не просто раненым; благодаря этой копейщице из Райфа твой сын, которого ты теперь упрекаешь, жив, а ведь ты мог бы запросто и хоронить его сейчас.
Глаза старика сузились.
— Вот как! Даже женщина сражается лучше моего сына! — Насмешка в голосе прозвучала еще отчетливее. Он полуобернулся и поклонился Райэнне, обращаясь к ней несколько официально: — Благородная воительница, не соблаговолите ли почтить честью мой дом, вступив в него и приняв на воспитание этого отрока, дабы под руководством вашим стал он достойным мужчиной?
Дэйн понял, что означает эта речь, — последняя щепотка соли на рану сына. Ожидаемый отказ — хотя эта женщина владела боевым искусством получше многих из мужчин — до конца жизни преследовал бы парня, заставляя чувствовать себя униженным.
— Очень хорошо, — спокойно сказала Райэнна. — Я согласна.
Старика потрясли ее слова, насмешливое выражение постепенно покидало его лицо. Маршу внезапно стало его жалко, хотя хозяин и не заслуживал жалости. Наверняка это предложение и то, приняли бы его или нет, являлись важными элементами местной культуры и играли какую-то роль во взаимоотношениях отца с сыном; насмешка могла серьезно сказаться на будущем дома старика.
— Фелиштара?.. — Голос предводителя каравана задрожал, умоляя, но Райэнна говорила спокойно:
— Я беру твоего сына в обучение и обязуюсь сделать из него опытного бойца. Я чужестранка из Райфа и плохо владею вашим языком. Существует ли какая-нибудь формальная фраза, которую я должна произнести, чтобы считалось, что твое предложение принято?
