Возглавляющий караван человек, увидев их, что-то сказал своему ганджиру и, потянув животное в сторону, перекрыл путь каравану. Он что-то прокричал. Драваш, шедший впереди, раздраженно повернулся к Дэйну.
«И что он хочет? — подумал Марш. — Чтобы я переводил?»
Драваш, предупреждающе подняв руку, внезапно застыл, и Дэйн увидел, как глаза его метнулись к лесу. Среди звуков колокольчиков слышался хруст пробирающегося между деревьев существа.
Марш отпрыгнул, выхватывая меч, как ему показалось, с мучительной медлительностью. Еще до предупреждающего крика Драваша он различил знакомый хруст листьев; разворачиваясь и занося клинок над головой, неуклюже, как железный лом, он увидел, как прижавшийся к земле рашас прыгнул. Клинок со свистом обрушился вниз, круша кости, и огромная когтистая лапа разжалась и сжалась на расстоянии менее чем в ладонь от его лица. Меч чуть не вырвался из рук, когда громадный кот рухнул на землю с раскроенным черепом.
Крики заглушил звон колокольчиков.
Дэйн поднял меч, наступив на голову еще дергающегося рашаса. Появились всадники на животных, похожих не на ганджиров, а скорее на лошадей, только рогатых и с обрезанными хвостами. Предводитель на красном животном остановился рядом с Аратаком и Дравашем, которые остались посреди дороги. Привстав в стременах, он свистнул, подавая пронзительный сложный сигнал; двое из подъехавших всадников пришпорили животных и, съехав с дороги, устремились в джунгли. Дэйн, вытиравший меч о мех рашаса, с изумлением смотрел, как всадники и животные скрывались в этих джунглях, которые представлялись ему непроходимыми из-за переплетения ветвей кустарника и лиан. С полдюжины пеших людей, держа копья наготове, двинулись вслед за двумя всадниками.
Предводитель, поерзав в седле, сверху поглядел на четверку вполне дружелюбно. У него была кожа цвета мореного красного дерева, а черные волосы местами тронула седина. Подбородок порос редкой седой щетиной. На головном уборе высился зеленый плюмаж.
Драваш, ожидавший, пока предводитель распорядится насчет поиска рашасов, наконец заговорил высоким стилем:
— Безопасной дороги и доброй торговли тебе, господин; да охранят твой путь святые и угодники. Мы — путешественники из Райфа, торгуем с теми, кто готов обменять свои прекрасные продукты этой благословенной земли на наши жалкие украшения. Мы отстали от нашего каравана во время стычки с грабителями и блуждали несколько дней в лесу, пока не вышли на эту дорогу. Я — Травааш Эффюим из Борчана, а это мой любимый старший родственник Ааратака из того же города и клана.
