Вечером, когда во всех отсеках горело традиционное “ВНИМАНИЕ! НЕХВАТКА КИСЛОРОДА!”, экипаж подлодки сосредоточенно дышал Родиной. Каждый прижимал ко рту карту своей области и дышал, дышал, дышал. Головко- Львовской, Карпенко- Житомирской, Саюшев — Московской, Арутюнян — Ереванской…” [8]
Это не соцартовский китч. Сорокин вовсе не стремится к комическим эффектам. Его тексты посвящены не пародированию, а исследованию советской метафизики. Он изучает ее устройство, механизмы ее функционирования, испытывает пределы ее прочности.
104
Пример такого опыта — написанный под классиков фрагмент “Нормы”. По отношению к остальному, специфически советскому тексту этот “красивый отрывок”, воскрешающий чеховский быт, тургеневскую любовь и бунинскую ностальгию, должен был бы исполнять роль подлинной жизни, являть собой естественное, исходное, нормальное положение вещей, отпадение от которого и привело к появлению кошмарной “нормы”. Но тут Сорокин искусным маневром вновь разрушает им же созданную иллюзию. Неожиданно без всякой мотивировки в этот точно стилизованный под классиков текст прорывается грубая матерная реплика. Она “протыкает”, как воздушный шарик, фальшивую целостность этой якобы истинной вселенной.
Так, последовательно до педантизма и изобретательно до отвращения Сорокин разоблачает ложные обозначаемые, демонстрируя метафизическую пустоту, оставшуюся на месте распавшегося знака. Этой пустоте в романе соответствуют либо строчки бесконечно повторяющейся буквы “а”, либо абракадабра, либо просто чистые страницы.
Проследив за истощением и исчезновением метафизического обоснования из советской жизни, Сорокин оставляет читателя наедине со столь невыносимой смысловой пустотой, что выжить в ней уже не представляется возможным.
Французский философ Жан Бодрийар пишет, что эволюция образа проходила через четыре этапа:
— на первом — образ, как зеркало, отражал окружающую реальность;
105
— на втором — извращал ее;
— на третьем — маскировал отсутствие реальности:
— и наконец, образ стал “симулякром”, копией без оригинала, которая существует сама по себе, без всякого отношения к реальности [9].
Действенность этой схемы можно продемонстрировать на материале отечественной культуры:
— “зеркальная” стадия — это “честный” реализм классиков;
— образ, извращающий реальность, — авангард Хлебникова, Малевича или Мейерхольда;
— искусство фантомов (социалистическое соревнование, например) — это соцреализм [
