Стен тоже посмотрел на часы и подыграл:
- Не может быть.
Она приподнялась из широких обьятий (Стен был низким, но широким, напоминал полную женщину - если плохое настроение, очень сильно напоминал, а обижался, если скажешь), приподнялась из обьятий и посмотрела на тропинку, по которой они пришли.
- Что-то здесь не так.
- Да, - сказал Стен, не глядя.
- Я говорю, - сказала она и помолчала, - я говорю, что колодцев раньше было меньше. Вот этих двух точно не было. Кто их позвал? Ты говорил Well?
- Я повторял только твое имя, - Стен подкрался за ушко, отстань, щекотно, не отстал, молодец.
- Тогда откуда они взялись?
Один из колодцев пошевелился, зашуршал песок.
- Я знаю, почему здесь песчаная почва, - сказал Стен, - в твердом грунте они бы не смогли передвигаться. Наверное, раздвигают песок вибрацией или чем-то таким.
- Ой, только без умных мыслей, пожалуйста! Они все время на нас смотрели.
- У них нет глаз, - сказал Стен.
- Тогда зачем они приползли? И так бесшумно. Ты уверен, что они размножаются почкованием?
- Толстушка так сказала (гидесса была миловидно-отвратительно полной, на той грани упитанности, где миловидность превращается в безобразность), толстушка сказала, а ей видней. - Кыш! - закричала Стенни. Два колодца медленно зашуршали и стали удаляться. За ними оставались волнистые углубления на песке. Один из них останавливался на каждом шагу и, казалось, оборачивался. Оборачивался он с совершенно женским видом.
- Да, - сказал Стен по поводу этого, - они, видимо очень интересуются половым размножением. Все же создатели их обделили.
- Бедняжки, - ответила Стенни, - они так похожи на людей.
Догоняя группу, она развлекалась тем, что несколько раз звала колодец и прогоняла - распространяла женскую власть в новую область. Наконец, колодец обиделся и ушел насовсем.
3.
Господин Brikovsky был поэтом. Господином он был для почитателей, а для друзей просто Мишель. Друзей он имел во многих городах мира и помногу в каждом, так как был человеком довольно легкомысленным. Довольно легкомысленным во всем, что не касалось поэзии. Он был в легком бежевом костюме, бежевых туфлях и огромных солнцезащитных очках, совсем не модных. Его манера говорить покоряла.
- Ого, - продолжил Мишель, - вот это, друг, да!
Он сделал широкий жест, обозначавший "да!" и, для большей понятности, подержал друга за сгиб локтя. Поправил очки и обернулся, сверкнув лысиной. Через лысину бежали длинные волосинки в тщетной надежде добежать до затылка и впасть в мелкое море настоящих волос. На затылке виднелась полускрытая шишка, поблескивала на солнце, вспотев, предательница.
