Митрич изумленно смотрел на меня и начал бледнеть. А я, не давая ему опомниться, продолжал:
— Разбойником, кровопийцей засел ты на большой дороге, чтобы грабить и убивать. Как самый последний негодяй и самая жестокая бессмысленная скотина бросился ты на безоружного одинокого человека с топором! Только потому человека не убил, что «не хотелось в такой праздник рук марать», — сказал я, не спуская с него глаз и отчеканивая каждое слово.
— Да неужто это были вы, ваше благородие? — почти со страхом произнес Митрич, отступая шаг назад.
— Ага! Узнал небось!
Митрич бросился на колени.
— Мой… Наш грех! Простите! — пробормотал он.
Вижу я, что надо ковать железо, пока горячо.
— Ну, а ограбленная и избитая чухонка, ведь тоже дело ваших рук? Да говори смело и прямо, ведь я все знаю. Признаешься — тебе же лучше будет!
— Повинны и в этом! — хмуро проговорил все еще не пришедший в себя Митрич.
Шаг за шагом мне удалось выпытать у него о всех грабежах этой шайки. Грабили большей частью проезжающих чухонцев, которые, вообще говоря, даже не жаловались на эти грабежи.
— Почему так?
— Да видите, ваше благородие, они думали, что мы всамделишные черти! — пояснил Митрич.
Я вспомнил об этом маскараде и потребовал дальнейших объяснений.
— Да, правду говорить, ваше благородие, не хотелось нам напрасно кровь проливать. Нам бы только запужать насмерть, чтоб потом в полицию не доносили. Ведь на нечистую силу не пойдешь квартальному заявлять! Ну вот для этого самого и комедь играли.
— И доигрались до арестантских рот! Эх вы… Бедные черти!
Меня заинтересовал еще один вопрос.
— Но ведь со мной-то вы не комедь играли? Ведь действительно убить собирались?
Митрич почесал за ухом.
— Да оно, того… Сумнительно нам стало… — проговорил он нерешительно.
— Какие такие сомнения?
— Да, видите, перво-наперво, ваше благородие, у вас много денег было, не то что чухна копеечная. А потом часы значит, цепочка. Человек, видно, богатый, и распознал, что не черти, а просто…
— Разбойники! — докончил я за него, видя его затруднение. — Значит, если бы не праздник, то капут?
Митрич отвел глаза в сторону и замолчал.
Благодаря показаниям Митрича дело разъяснилось быстро. Личности задержанных были установлены. В тот же день был арестован и четвертый из «чертей».
Это были уволенные в запас. По окончании службы они, промотав бывшие у них на дорогу деньги, решили попытать счастья на большой дороге и вернуться на родину с «капиталами». Не попадись они на последнем деле, их нелегко было бы разыскать, так как они уже решили не откладывать более отъезда. На долю каждого приходилось по шестьдесят рублей, и они решили этой суммой удовольствоваться.
