- Сынки! Добре ранку! - поздоровалась старушка, переводя дух и сбавляя шаг. - Фу, господи, как заморилась, пока вас догоняла!.. Откуда вы взялись, а? Не было ж никого на дороге - я на кургане стояла... Когда иду, глядь, а впереди - вы. Вы шо, по степу шли, навпрямки?
- Ага, - ответил, усмехаясь, Сашка. - Навпрямки.
- Так по степу и шли из самого Ростова? - удивилась старушка.
- Так и шли... из самого Ростова, - ответил вновь Сашка, подмигивая Кольке здоровым глазом. Уж что-что, а разыгрывать и придумывать он любит.
Старушка, нисколько не усомнилась в его словах, заговорила со вздохом:
- Да-а... А оно и правильно. По дорогам теперь опасно. Гляди, на какой-нибудь отряд нарвешься, приставать начнут: "Откель да куда? Чи красный ты, чи белый?" А попробуй угадай, кто тебя перестрел, все ж одинаково одеты не миновать беды! Ох, беда, ох, беда, тай годи!.. Ужасть, што на белом свете творится, сын на отца поднялся, брат на брата, вот лихо-то, а?..
- Революция, - как бы объясняя этим все, ответил односложно Колька и добавил: - Гражданская война.
Старушка помолчала, через минуту спросила:
- Так вы, значит, из Ростова? Из-под Краснова тикаете?.. Он шо за человек... лютый?
- Очень, - ответил Сашка. - Не человек, а зверь. Белогвардейский офицер, одним словом, генерал.
- Лютый, - повторила старушка в раздумье. - Вот и люди ж так кажуть... Ох, страх, ох, страх! А шо у вас в Ростове делается, а? Я весной там была, на базар ездила. Ну вторговала на керосин, на соль та спички, так у меня уркаганы, жулье ростовское, все и вытянули из пазухи. С платочком, зувсим. Бездомных уркаганов там у вас - ужасть. Я около столов торговала, где хлебом торгуют, где борщом, пирожками кормят, знаете? Около собора Александра Невского, знаете?
- Знаем, знаем, - так обрадованно подхватил Сашка, что Кольке стало немного не по себе от его вранья.
- Там теперь Дом Советов стоит.
- Шо?
- Это я так, - испуганно оглянувшись на Кольку, быстро ответил Сашка. Собор знаю... Как же не знать! И лавки, о которых вы говорите.
- Ага, - ничего не заметив, продолжала старушка. - Торгую. Чувал между ног держу одной рукой, а другой- платочек с грошами под кофтой. А кругом же шпаны той - тьма!.. Смотрю, отстали от меня, у хлебных ларей крутятся. Мужики там мордастые, ножи у них гострые! Длинные! Как сашки, ей богу! Стучат они ими по прилавку, кричат: "Подходи, у кого деньги завелись, торгуем хлебом - пышным, душистым, за аромат пятачок, а сам-хлеб-даром". Складно кричат. И вот такой, как вы, малец. Есть, видать, захотел. Потянулся кусок хлеба спереть. А верзила ножом своим длинным как секанет со всего маху! Так мальчишкины пальцы и остались на прилавке колбасками. Кровищи!.. Ой, страх, ой, страх, как озверели люди.
