Сна как не бывало!
Они разом вскочили, съехали вниз по мокрому от росы сену и остановились под копной, не зная, где искать Гришку.
- Встали, сынки? С праздничком вас, со спасом, - услышали они позади себя.
Оглянулись - во двор с улицы входила бабушка Дуня с кошелкой, сплетенной из чакана. Мальчишки поздоровались, спросили о Гришке.
- А он в хате, - ответила бабушка Дуня. - Я ж в церковь ходила, мед та яблоки святила, шоб сытным год у нас был, а он, мабуть, в хате ждет. Ходить и вы, сейчас разговляться будем.
В хате все уже сидели за столом. На выскобленные желтые доски бабушка Дуня поставила глиняную миску с медом, высыпала из кошелки яблоки - бери, какое нравится! И все - Гаврила Охримович, его жена, худая, бледная женщина, бабушка Дуня без платочка, с жиденьким пучочком волос на затылке, Гришка и Колька с Сашкой, - выбрав по яблоку, принялись обмакивать их в мед и есть.
Неуютно как-то стало в хате! На топчане возвышались вещи, увязанные в узлы. Около них сидели в платках мальчик и девочка детсадовского возраста с яблоками в ручонках. Платки на груди у детей были завязаны крест-накрест, отчего они были похожи на маленькие узелки. Сегодня дети смотрели веселее, не куксились. Колька сунул им еще по одной таблетке стрептоцида - малыши зажали их в кулачках.
Ели все молча, только яблоки хрустели.
- Невеселый у нас нынче спас, - сказала вдруг бабушка Дуня и заплакала.
- Только без рева! - нахмурился Гаврила Охримович. - Решила в хате остаться - оставайся, не бередь душу. Мне и без рева тошно.
Всхлипнула и его жена, потянула к глазам подол кофты.
- Начинается! Начинается потоп! - поднялся из-за стола Гаврила Охримович. - Мы не навсегда из хаты уходим! Уведет Павло казаков своих, мы и вернемся!.. Хватит, хватит реветь, а то и вправду беду накличите.
Женщины затихли, но в глазах у них стояли слезы.
- Переживем! Не горюйте! -сказал Гаврила Охримович, доставая из-под узлов шашку в старых, вытертых до блеска ножнах и наган с длинным и тонким дулом.
Крутанул барабан, проверяя патроны, сунул в карман, шашку прицепил к поясу.
- Переживем, - повторил он. - Сойдутся фронтовики-казаки, мы тут сами справимся. - И - бабушке Дуне: - Гришка с тобой останется, если шо - он знает, где мы будем.
Бабушка Дуня встала из-за стола, глядя на икону, беззвучно пошептала что-то. Сложив пальцы в щепотку, молча перекрестила стоящего перед ней Гаврилу Охримовича, его жену, ребятишек около узлов и потом - Кольку с Сашкой, Гришку.
