И кто-то из них — или все вместе — снизошел к нему. Захлопали могучие крылья, и большая клювастая птица ринулась к камню. Человек ее явно не интересовал, она нацелилась на рыбу.
Одинцов, не пытаясь подняться, вскинул арбалет и с шести шагов послал стрелу в грудь сизого рыболова. Выстрел был точен — птица рухнула вниз, забилась в туче песка и перьев, издавая протяжные стоны. Подскочив к ней, удачливый охотник мгновенно свернул длинную шею и потащил тяжелую тушку к машине — он не хотел распугивать остальную стаю.
Этот «альбатрос» — так, за неимением лучшего, он назвал сизого летуна — весил килограммов двенадцать. Выпотрошив и разделав птицу, Одинцов закопал перья и внутренности в песок, нарезал мясо полосками и, посолив, положил вялиться на плоском валуне. Недостатка в соли он не испытывал — многие скалы в Потоке были покрыты белесыми горько-солеными отложениями, так что они с Гридом смогли сделать изрядный запас.
На завтрак он оставил ногу весом в килограмм, в два раза больше индюшачьей. Ему пришлось пожертвовать древком одного копья — другого топлива, кроме весел, в его распоряжении не было, — но когда птица поджарилась над крошечным костром, успех превзошел все ожидания. Вцепившись зубами в вожделенный кусок, Одинцов рвал полусырое, пахнущее рыбой мясо и глотал, почти не пережевывая. Ни одно заведение в Москве, Новосибирске или Ханое, не говоря уж про Анголу и Афган, не могло похвастать таким блюдом! Он съел все, разгрыз кости и высосал мозг, потом забрался в кабину, бросил осоловелый взгляд на поднимавшееся солнце и уснул.
Одинцов пробыл на песчаном островке еще десять дней, набираясь сил перед долгим путешествием. Охота была удачной: он подбил полдюжины птиц, насушил мяса и добыл немного рыбы по способу трогов — бродя с копьем в руке по отмели. Но главной охотничьей удачей стали черепахи.
Эти создания с удлиненным выпуклым панцирем действительно очень походили на земных слоновых черепах. Правда, ноги у них были подлиннее, и бегали они весьма резво — но не резвей оголодавшего путника. Хотя он еще прихрамывал, эти морские обитатели не могли конкурировать с ним на суше. Обнаружив их ночью на другой стороне своего островка, Одинцов потихоньку вернулся за челем, отсек со стороны моря полсотни неосторожных черепах и устроил славное побоище.
Словно для того, чтобы облегчить ему эту задачу, черепахи мчались к воде, выставив из-под панцирей головки на длинных змеиных шеях, которые он перерубал одним ударом. Спустя десять минут он стал обладателем горы мяса, а еще через двадцать — нескольких сотен крупных, с кулак величиной, яиц, которые зрели в теплом песке. Наверно, он перебил бы всех черепах, которые вылезли на отмель, но ночной полумрак позволил стаду скрыться. Эти твари, вероятно, были умны, так как больше на берегу не появлялись.
