Гарибальди нахмурился.
– Уж это я знаю по собственному опыту. Но делать нечего, в Риети ждет мой итальянский легион. Чем скорее мы туда попадем, тем быстрее сможем прийти на помощь Риму.
– Два дня ничего не решают, – возразил ему Векки. – До Риети можно бы добраться через Фолиньо. Путь хоть и окольный, зато безопасный.
Гарибальди выпрямился в седле и отчеканил:
– Окольные пути не для меня. Предпочитаю прямые.
Векки стало ясно: настаивать бесполезно, – и он умолк. Чуткий к настроениям других, Гарибальди понял, что так и не убедил Векки, и решил подкрепить свои доводы:
– Нам дорог каждый час, ведь Риму грозят австрийцы! Того и гляди нападут.
– Вот то-то и оно! – подхватил Векки. – В момент, когда вы так нужны Риму, нелепо подвергать себя смертельной опасности.
Гарибальди был суеверен, хотя никому бы не признался в этом. Упоминание о смерти показалось ему плохим предзнаменованием.
– Уж и смертельной! – воскликнул он. – И потом, у меня есть надежный талисман от пуль, ядер и картечи. Смотрите, – он расстегнул широкий белый плащ и показал висевший на тоненькой цепочке обломок ракушки. – Подарок монтевидейских рыбаков. Испытан во многих сражениях, и до сих пор ни разу не подвел, – пошутил он. – Верно, Сакки? – крикнул он ехавшему сзади Гаэтано Сакки, сподвижнику Гарибальди по Южной Америке.
Начинал Сакки в итальянском легионе простым солдатом, а дослужился до капитана. У легионеров – а трусов среди них не водилось – он слыл отчаянным смельчаком. После кровопролитного боя под Черро в живых осталось меньше половины волонтеров. И тогда, перед сильно поредевшим строем, Гарибальди вручил Сакки, храбрейшему из храбрых, знамя итальянского легиона – черное полотнище с извергающим дым и пламя Везувием.
– Храни его, Гаэтано, как зеницу ока, – сказал он. – Пока не освободим Италию от чужеземцев и тиранов и не водрузим наш Триколоре [Т р и к о л о р е – трехцветное итальянское национальное знамя. Цвет знамени – красный, белый и зеленый] над Квириналом, оно останется знаменем нашей надежды. С ним мы вступим в Рим!
И Сакки свято верил – раз Гарибальди сказал, так оно и будет.
Впрочем, сейчас он думал не о боях и подвигах, а о том, удастся ли до наступления темноты добраться до ночлега. Да еще найдется ли там постель, а на ужин – кусок жареной говядины или, на худой конец, хлеб с луком. Вопрос Гарибальди застал его врасплох, и он растерянно захлопал ресницами. Векки засмеялся.
– Мы говорили о талисманах.
