Соколова подошла к человеку вплотную. Он неподвижно лежал на нарах, но грудная клетка медленно двигалась вверх и вниз, гоняя воздух, с шипением прорывающийся через остатки грязно-зеленой пены, двумя струйками стекающей по обеим сторонам рта. "Так и есть - очухался, ударился головой и вновь потерял сознание", - подумала Соколова и потрогала лоб человека. Лоб был абсолютно холодным. "А, может, он как раз после этого выстрела уснул - у тех, кто летаргическим сном спит, всегда лоб холодный, как у покойников", подумала Анна Андреевна и растерянно огляделась, - Может, подложить ему что-нибудь под голову и вызвать скорую?" Анна Андреевна повернулась назад, взяла со стола одежду и...
Человек вновь сидел с открытыми глазами, но на этот раз он слегка пригнул голову, чтобы не удариться вторично.
-Вам плохо? Вы меня слышите? - спросила Соколова и, вместо того, чтобы помочь, отступила назад.
Человек, видимо, еще не совсем пришел в себя и плохо понимал, где находится - мутные, словно затянутые какой-то пленкой глаза безумно бегали по комнате.
- Вы меня слышите? - вновь повторила свой вопрос Анна Андреевна и, не выдержав, подошла поближе и тронула человека за руку. Неожиданно его глаза обрели полную ясность и с какой-то нечеловеческой злобой уставились на Соколову. Анне Андреевне даже показалось, что в них зажглись мерзкие желтые огоньки.
- Вам п-плохо? - внезапно Анна Андреевна вновь испытала прилив ужаса и ей захотелось выбежать на улицу.
Не спуская глаз с пристально смотревшего на нее человека, Соколова начала медленно убирать свою руку. Но "воскресший" с неожиданным проворством соскочил с нар и схватил Анну Андреевну за запястье правой руки. Соколовой показалось, будто ее обожгли кипятком: рука человека была едва ли не холоднее, чем сам морг. Анна Андреевна попыталась вырвать руку, но ледяные пальцы впились в нее мертвой хваткой. Соколова закричала и бросилась к выходу, едва ли не повалив человека на пол. В воздух взметнулась табуретка, стоявшая возле стола, послышался хруст ломающегося черепа, и Соколова провалилась в кроваво-черное безмолвие...
2
Наконец-то пришла весна. Грязный, почерневший снег исчезал буквально на глазах и превращался в мутные ручейки, медленно журчащие по краям проезжей части и тротуарам. Грачи появились так рано, что даже трудно было понять, улетали они на зиму или же отсиживались где-нибудь в облюбованных еще с осени, теплых и сытных местах. Люди поснимали свои меховые доспехи и радостно улыбались яркому весеннему солнцу, насколько, конечно, радостно можно улыбаться в то время, когда страну раздирают политические и экономические противоречия. На газонах из-под снега проступал мусор. "Теперь только через полтора месяца уберем на субботнике, если только дорожные службы раньше не позаботятся. Хотя теперь и субботника может не быть, раз он был "ленинским", - подумал Пролович и вышел на своей остановке. Надрывно загудев от перегрузки, троллейбус уехал дальше, обдав Сергея тучей мелких, но от этого ничуть не менее противных брызг.
