— Что скажешь, Желюг Ши? — спросил доктор Чёрный.
Стол, за которым он сидел, можно было бы назвать письменным, если бы не был он так завален брошюрами, папками, футлярами из-под каких-то странных и сложных приборов, плотно закупоренными пробирками с жидкостями всех цветов радуги, мутными и прозрачными.
Доктор отодвинул тяжёлый микроскоп с анализатором, откинулся на спинку кресла.
Шофёр съёжил скуластое пергаментное лицо, с усилием вымолвил по-русски:
— Она пришёл.
Доктор по просьбе тибетца давал ему дома возможность практиковаться на незнакомом языке. Поощрительно улыбнулся, переспросил так же по-русски:
— Кто «она»? Откуда? Зачем?
— Она, баришна… мисс, — шофёр не сладил, перешёл на английский язык, доложил быстро и коротко: — Приехала высокая мисс и «литтл-мистер», — шофёр показал на четверть от пола. — И с ними высокий лорд, седой и такой важный… как бонза.
Шофёр угрожающе оттопырил губы, совсем спрятал глаза в складках пергаментной кожи. Фамильярно прибавил:
— Вы не приказали никого принимать нынче, сэр.
— Да карточки-то они тебе передали?
Тибетец вытянул из-за спины крепко зажатый кулак, протянул скомканный листочек картона, сказал соболезнующе:
— Доктору опять не дадут работать.
Но доктор спешил развернуть смятую карточку, укоризненно закачал головой; шофёр осведомился со сконфуженным видом:
— Желюг Ши сделал глупость?
— А он уже спровадил гостей? — ответил в тон доктор вопросом.
— Пока нет; ждут у калитки. Машина «бенц».
— Значит, Желюг Ши только мог сделать глупость, — доктор улыбнулся. — Пусть Желюг Ши всё-таки почаще вспоминает, что мы с ним не в Гималаях, не в монастырской библиотеке… Скорее пусти машину во двор. Проси гостей сюда, в кабинет. На веранде сыро. Ты знаком? — доктор протянул визитную карточку кому-то через стол, в тёмный угол, плотно прикрытый тенью абажура.
Оттуда негромкий мужской голос ответил по-французски с чуть заметным акцентом:
— Де Марелль? Очень милый старик. Немножко резковат.
— А его дочь?
— Я видел её всего…
Доктор поспешил к дверям, навстречу посетителям.
Генерал, в сюртуке с высокой талией и юбкой раструбом, с кровавой каплей орденской розетки на лацкане, будто только что соскочил со страниц «Sect'а».
Комическим контрастом с этой монументальной фигурой рядом выступало крошечное сухое смуглое тело Джека. Худенькие ноги вундеркинда беспомощно болтались в принадлежностях модного фланелевого европейского костюма.
Эме де Марелль чуть замешкалась на пороге, быстрым, немножко суеверным взглядом окинула простую обстановку.
