Тут наперерез к нему кинулась полная женщина с чересчур ярким макияжем — мать Виталика — Анна Синицина.
— Не надо! Виталик, беги!
Она вцепилась в ружье Никифорова, и заряд картечи полетел в сторону от барахтающегося на полу Синицына, разнеся табло с результатами игры на соседней дорожке. Никифоров начал рвать оружие из ее рук, это ему не сразу удалось, но потом он вырвал обрез и ударил остатками приклада женщину по лицу. Та вскрикнула, зажала лицо и осела на пол. В это время Синицын уже поднялся на ноги и снова побежал. Никифоров дважды выстрелил в сторону своего врага. Тот вздрогнул всем телом, поскользнулся, и, прокатившись головой вперед, сбил кегли и свалился куда-то вниз, куда уходили механизмы подачи. Как раз в это в это же время в зал для боулинга ворвались милиционеры. Впереди дежурный по отделению, за ним Колодников и Астафьев.
— Стой! Никифоров, бросай ствол! — Крикнул он.
Тот развернулся в сторону милиционеров, выстрелил. Заряд дроби попал в бронежилет бегущего впереди милиционера, потом Николай еще нажал на спуск, но патроны кончились. В это время в него начал стрелять изрядно отставший Мазуров. Одна из его пуль попала в плечо Никифорова, так что он упал назад, и тут же на стрелка навалились Колодников и Астафьев.
В том же боулинг-центре спустя полчаса было тихо и светло. На том же подиуме в летнем пластиковом кресле сидел Никифоров, на его запястьях были наручники, правая рука оттопырена вбок. Доктор сделал последний оборот бинта над его плечом, завязал узел и отошел в сторону. Колодников что-то писал на столе среди остатков десерта и стаканами коктейлей. Мазуров хлопотал над милиционером, сидящим на ступеньках подиума, в которого попал ружейный заряд. Это был тот самый дежурный, которого неожиданно забрал с собой Колодников.
— Что, сильно больно? — Участливо спросил Мазуров.
Дежурный поморщился в ответ:
— Да ничего, как будто мешком по туловищу ударили. Дыхание перебило.
Мазуров вздохнул:
— Хорошо, что у тебя бронежилет был.
Дежурный признался:
— А я ведь одевать его не хотел — жарко днем было. Уже перед «Совой» его натянул, как почувствовал.
Колодников в это время разговаривал с Никифоровым:
— Ну, что, Николай, теперь ты доволен? Ты посчитай, сколько ты сегодня натворил: травма охранника, Синицын, его мать в тяжёлом состоянии? Тебе же теперь срок светит до конца жизни!
Тот был настроен философски:
— Да и хрен с ним, если не удалась сама эта жизнь. Если нет в мире справедливости, то не стоит и жить в таком мире.
