- А что было дальше? — подбодрила Никки подругу.
— А дальше он подарил мне белую лилию и пригласил на танец. Стоит ли говорить, что по мановению его руки моя повседневная одежда превратилась в красивое бальное платье?
— Я поняла! — воскликнула Николь. — Просто ты у нас была в место Золушки, а этот типчик — был твоя фея-крестная! Точнее, фей…
— Не смешно! — буркнула Линда. — Не смейся. Ты еще не знаешь самого главного!
— Да? И чего же я не знаю?
- А вот чего, — с этими словами Линда взяла свою сумочку и принялась там рыться, а потом вытащила оттуда наполовину увядшую белую лилию. Никки с некоторым недоумением взяла цветок в руки и посмотрела на подругу, мол, что это означает?
- Это я нашла сегодня у себя в волосах… — сдавленно проговорила Линда.
— Вот это да! — ахнула Никки. — Прямо чертовщина какая-то! А кто-нибудь из родителей не мог тебе его положить?
— Ха! — нервно хмыкнула девушка. — Такое скажешь! Нет. Они если и дарят мне цветы, то только на день рождения.
- А каким-нибудь другим, нефантастическим, образом он не мог к тебе попасть?
— Каким? Ты еще скажи: ветром занесло!
- Не нервничай. Я просто ищу логический выход из сложившейся ситуации!
— Понимаю. Но я только этим и занималась до твоего прихода! Так и не нашла. Лилии у нас в саду не растут, как ты понимаешь…
— Все равно нужно было спросить у родителей!
- Чтобы они потащили меня к психиатру? Ну, уж нет! Или папа бы сочинил правдоподобную историю о проникновении в мою спальню какого-нибудь поклонника. Я его не знаю, что ли? И отмазки, что никаких поклонников у меня нет, не помогли бы. А потом мне эту лилию еще долго бы вспоминали!
— Ну, они же не садисты…
— Нет, конечно, но у папы своеобразное чувство юмора, как ты, должно быть, успела заметить за время нашей с тобой дружбы.
- Это да…
Снова воцарилось молчание. Кроме того, подруги вспомнили о чае, и теперь наверстывали упущенное. Да и на кухне, стена которой соседствовала с верандой, послышались шаги. И пришлось ждать, пока они не смолкнут. Секретничать с мыслью, что тебя могут услышать, подруг не прельщало.
Наконец, когда чай кончился, а шаги удалились, Никки прервала молчание.
— А ты помнишь, как хоть он выглядел, твой музыкант?
— Помню. Но не так хорошо, как хотелось бы. Он довольно высокого роста. У него длинные вьющиеся белокурые волосы и голубые глаза. Такого… м-м… необыкновенно насыщенного цвета.
— А возраст?
— А леший его знает! — махнула рукой Линда. — Не мальчик, конечно, и не старик… не могу я определить его возраст. А врать не буду.
