— Слушайте меня, — произнес он в слух. — Нужно…
Вбежавший солдат один из наружных дозоров, прервал его. Тот, чертыхаясь, начал объяснять, что в их направлении по улице движется военный отряд, тщательно обшаривающий каждый закоулок и щель на своем пути, заглядывая во все дома.
— Сколько их? — спросил Элисар оживленно.
— Человек сто, не меньше!
— Передай всем, что драться не будем, и пусть покидают город, разбившись на небольшие группы, встретимся на прежнем месте, откуда ушли! Понял? — сказал он, в сердцах чувствуя, что окружающие думали услышать нечто другое. Солдат нехотя кивнул и выбежал обратно. Потом, повернувшись своим телохранителям, предводитель сказал:
— Идемте! — и, не желая слышать какие либо возражения, спешно направился к выходу. Но вдруг, тот солдат, отчаянно вопя, вбежал обратно.
— Там… там, — выдыхаясь, выкрикнул он, — они заметили нас!
На ходу выхватывая мечи, они бросились во двор, где уже во всю начинала разворачиваться ожесточенная схватка. Целая ватага из числа нападавших, перепрыгивая каменную загородку, тут же кидались на защищающихся, вопя своими дикими боевыми кличами. На что солдаты, количеством не уступая им и отвечая, не менее устрашающим ором, устремлялись на непрошеного гостя.
Элисар и его охранники, охваченные неописуемой ненавистью с разбегу слились со своими и схватились.
Нападающие обладали неистовым напором, но, на свою беду, плохо уродуя мечом, оборачивали свой напор себе же в ущерб, и это сразу стало заметно сказываться на их боевой численности — один за другим словно не понимая, что жизнь дана всего на раз, опрометчиво кидались на верные клинки защищающихся, когда как последние отнюдь не отличались такой халатностью к жизнедеятельности своего организма. Поэтому перевес в численности постепенно перешел на сторону элисарцев. Поверенные Элисара, хоть и находящиеся, по известным причинам, не в лучшей форме, но имеющие в наличие не плохой в прошлом опыт, взбодрившись этим, еще успешнее рубили и протыкали ненавистные тела неприятеля. А Фарнак и Тарук, с недавних пор считавшие долгом защищать не только свои жизни, но и принявшие обязанность сохранить жизнь освобожденного ими предводителя, дрались по бокам Элисара, непрестанно держа краем глаза его на виду. Тот, не смотря на то, что тоже был не на шутку ослабевшим за три года узничества, на удивление двоих владел мечом не хуже каждодневно тренирующегося богатыря.
Бой предполагался протянуться не на очень долгое время. Зарубив очередного кифийца, Элисар ища глазами нового противника, с облегчением обнаружил, что те начали старательно отступать той же дорогой, что и пришли. И под позорные и ликующие крики догоняющих элисарцев, некоторые, избежав смерти, исчезли в сумраке.
