Болден и сам не переставая задавал себе тот же вопрос с того момента, как его запихнули в «линкольн». И ему не особо понравился тон детектива. Франсискас ничем не отличался от остальных копов, с которыми его сводила судьба. Одна рука протянута, чтобы помочь тебе выбраться, а другая тем временем защелкивает наручники.
— Но вы же не собираетесь отпускать его?
— Не собираемся. Когда ему приведут в порядок зубы, отвезем его в штаб-квартиру нью-йоркской полиции, занесем в картотеку «Б», сделаем фотографию — пусть потом пошлет ее своей мамаше. Как я уже сказал, незаконное владение огнестрельным оружием в Нью-Йорке тянет на один год. Добавим еще и украденный сотовый, и он познакомится с Управлением исправительных учреждений гораздо ближе, чем ему хотелось бы. — Франсискас задержал взгляд на Болдене. — А вы не боитесь, что они снова выйдут на вас?
— Я в состоянии позаботиться о себе.
— Точно? Мы можем помочь.
— Точно, — ответил Болден, хотя уверенности у него не было. — Они поняли, что взяли не того. Зачем опять охотиться за мной?
Резко отодвинув стул, Франсискас поднялся.
— Ну что ж, если не хотите ничего больше добавить к заявлению, можете быть свободны. Вас отвезут домой. Если что вспомните, звоните. Вот.
Болден убрал в карман протянутую визитку. Должен ли он поблагодарить или послать копа подальше? Неизвестно. Он думал только об одном: какое счастье наконец-то покинуть полицейский участок!
— И, мистер Болден, — произнес Франсискас так тихо, что едва ли можно было разобрать слова, — будьте осторожны. Я не знаю, в какую игру вы влезли, но это не воскресный пикник.
Когда Томас Болден покинул полицейский участок тридцать четыре, на улице все еще было темно. В шесть часов утра небо было мрачным и темным, до рассвета, похоже, ждать оставалось еще час. Сидя в полицейской машине рядом с водителем, он опустил стекло. Ледяной порыв ветра хлестнул по щекам, и тут же стало холодно. Пока он давал показания в участке, на улице резко похолодало. Мимо пролетали редкие снежинки. Давно обещанный ураган приближался.
Они ехали по Коламбас-авеню, затем у 95-й улицы срезали угол через парк. Болден потянулся и поплотнее запахнул куртку. Все тело болело после драки, мышцы ныли. Мысленно он снова и снова лихорадочно перебирал события этой ночи: допрос в полицейском участке, драка на 145-й улице, странные вопросы, которые задавал Гилфойл, поездка с Волком и Ирландцем и, конечно, собственно нападение, с которого все и началось. Миллион лет назад он стоял на подиуме в бальной зале в окружении огромного количества людей и принимал самую почетную и престижную награду в своей жизни. Закрыв глаза, он чувствовал аплодисменты — не слышал, а именно
