— Папа останется на обед, если не будет нарушена программа визита. Пока мы даже немного опережаем график. Вы получили пожелания по меню?
Легкий кивок головы в ответ.
— Все сделано как положено.
Климент не любил итальянской кухни, а Ватикан изо всех сил старался не афишировать этого. Считалось, что предпочтения в еде — это личное дело Папы, не имеющее отношения к его служебным обязанностям.
— Зайдем внутрь? — спросил Мишнер.
В последнее время папский прелат все меньше склонен иронизировать по поводу внутрицерковных интриг. Он видел, как его влияние в церкви уменьшается по мере того, как слабеет здоровье Климента.
Он прошел внутрь собора, и неприятный священник безмолвно последовал за ним. Видимо, сегодня он весь день будет играть роль его ангела-хранителя. Климент стоял в центральном нефе собора, над его головой к потолку был подвешен прямоугольный стеклянный футляр. В нем находился освещенный скудными лучами света сероватый выцветший кусок холста около четырнадцати футов в длину. На нем — блеклое изображение лежащего человека, передняя и задняя половины которого соединяются у головы, как будто тело положили на холст, а затем им же накрыли сверху. На лице его борода, спутанные волосы спускаются ниже плеч, а руки скромно вытянуты вдоль бедер. На голове и запястьях зияют раны. На груди виднеются глубокие порезы, а спина исполосована ударами бича.
Образ ли это Христа, каждый верующий решает для себя исключительно сам. У Мишнера всегда были сомнения в том, что кусок домотканого холста мог сохраниться в течение двух тысяч лет, и считал эту реликвию чем-то сродни явлениям Девы Марии, о которых он так много читал в последние два месяца. Он тщательно изучил рассказы всех предполагаемых свидетелей Ее сошествий с небес. В большинстве случаев папские дознаватели доказывали несостоятельность таких свидетельств, которые оказывались либо галлюцинациями, либо следствием психических заболеваний. Но примерно в двух десятках случаев, несмотря на все усилия дознавателей, опровергнуть свидетельства не удалось. Единственное, что оставалось, — допустить возможность сошествия Богоматери на землю. Тогда сообщения о таких явлениях признавали достойными доверия. Так было и с Фатимой.
Но это признание, как и подлинность висевшей перед ним плащаницы, можно принимать или не принимать на веру.
Климент десять минут молился перед плащаницей. Мишнер про себя заметил, что они начинают отставать от графика, но не было в мире силы, способной прервать молитву Папы. Все молча и терпеливо ждали. Наконец Папа поднялся, осенил себя крестным знамением и проследовал за кардиналом Бартоло в часовню, отделанную черным мрамором. Кардинал-префект с гордостью показывал роскошный интерьер.
