— Я не хочу вас слушать, — гневно заявила она, — ваши грязные намеки оскорбляют меня.
— Подождите, — чуть громче сказал Дронго, — Лена сама мне все рассказала.
Рута Юльевна замерла. Ее рука с сигаретой задрожала. Она попыталась улыбнуться, но улыбка получилась кривой, словно одна половина лица не слушала другую.
— Она… вам… сказала? — не поверила женщина. Кажется, она даже испугалась.
— Вы должны спасти девушку Ведь она ни в чем не виновата, — продолжал Дронго. — Будет лучше, если вы сами позвоните следователю и расскажете, что Доколина была в вашем номере в момент совершения преступления.
— Вы с ума сошли, — тихо сказала коммерческий директор. — Неужели вы думаете, что я это сделаю?
— Иначе следователи будут считать, что именно Лена Доколина убила вашего гримера. И ей очень трудно будет подтвердить свое алиби.
— Я не буду ничего доказывать, — заявила Рута Юльевна.
— Тогда мне самому придется дать показания и рассказать обо всем следователю.
Она молча смотрела на него. Было заметно, что она очень нервничает.
— Мы в Европе, — напомнил Дронго, — здесь свои нравы и своя мораль. Никто вас не осудит. Ваше личное дело, с кем встречаться. Но вы должны спасти девушку, вся вина которой заключается только в том, что она уступила вашим… — Он не хотел употреблять слово «домогательствам». Поэтому поправился, — вашим доводам.
— Вы не понимаете, что говорите, — очень тихо сказала она, — я не могу ни в чем признаваться. Это конец моей карьеры. Меня не допустят до работы с моделями, если узнают… И перед Зитманисом я не смогу оправдаться.
— Речь идет о судьбе Доколиной, — повысил голос Дронго.
На них начали оглядываться. — Не кричите. — К ней вернулось самообладание. Она поправила прическу. — Я поговорю со следователем после съемок и не нужно больше ничего говорить. Я надеюсь, вы порядочный человек. — Она повернулась и начала спускаться по лестнице в нижний холл.
Через пятнадцать минут все сидели в комфортабельном автобусе, даже Гарсиа и Рута Юльевна. Двое полицейских поднялись и сели в перовом ряду, Таррега вошел последним. Он оглядел пассажиров и негромко сказал по-испански: —Надеюсь, все будет хорошо и вы вернетесь в отель. Постарайтесь не отходить друг от дpyra. Наши сотрудники будут все время с вами. Счастливого пути.
Гарсиа поднялся и перевел его слова. Лена с заплаканным лицом сидела одна. Дронго обратил внимание, что в этом автобусе все сидели по родному. Даже Ингрид, войдя в салон автобуса, не села рядом с ним, а прошла дальше, улыбнувшись и показав глазами на остальных. Когда автобус тронулся, Пабло Гарсиа взял микрофон.
