— Я боялась, — призналась Доколина, — весь вечер я хотел вам сказать, но боялась.
— Все было именно так?
— Да, — с трудом выдавила она.
— Вы поступили глупо, — поморщился Дронго, — теперь нам будет гораздо труднее с ними разговаривать.
— Достаточно! — крикнул следователь.
— Хватит учить свидетеля, что ей нужно говорить. До свидания, сеньоры. Прошу вас, сеньор Круминьш и сеньорита Доколина, следовать за мной. Остальных прошу вернуться в отель.
Следователь пошел к выходу с сознанием исполненного долга. Как и у всех людей маленького роста, ему было свойственно гипертрофированное чувство собственного достоинства и скрытое недоверие к высоким людям, какими были Дронго и Диего Таррега.
— Извините, сеньор, — попросил Таррега, — мы поговорим с ними и постараемся решить вопрос еще сегодня до вечера.
— Лучше до сиесты, — пробормотал Гарсиа, — у Круминьша сегодня съемки. Завтра утром они заканчиваются.
— Посмотрим. — Таррега не стал ничего обещать и поспешил уйти за остальными.
Лена, уходя, обернулась и посмотрела на всех глазами, полными слез.
После их ухода, члены группы почувствовали себя неуютно. Их осталось пятеро: Рута Юльевна, Ингрид, Балодис, Меднис и сам Дронго. Гарсиа уехал со следователем в качестве переводчика. Только молодой полицейский стоял чуть в стороне, наблюдая за ними.
— Вот и все, — строго произнесла Рута Юльевна по-латышски, — если Круминьш и Доколина не вернутся сегодня до пяти часов вечера, съемка будет сорвана и нам придется платить неустойку.
— С ними поехал господин Гарсиа, — напомнила Ингрид, — он знает о нашем положении. Мы не виноваты, что произошло убийство.
— А кто виноват? — холодно спросила Рута Юльевна. — Вам, милочка, все равно. Вы и так обеспеченный человек. Отчим и мать не дадут вам пропасть. А вы подумали о нашем агентстве? А обо всех этих людях?
— Вы тоже не бедная, — жестко отреагировала Ингрид. — И почему Лена оказалась в номере рядом с номером погибшей Лилии Омельченко? Ведь это ваш номер. Наверное, это вы пригласили ее зайти?
Наступила тишина. Мужчины молчали. Балодис, Меднис и Дронго понимали, что Ингрид оскорбила коммерческого директора, сказав ей в лицо правду.
Дронго не совсем понял суть перепалки, но догадался, что именно имела в виду Ингрид. Рута Юльевна растерянно поправила прическу, кашлянула. Кажется, она даже чуть пошатнулась. Никто не смел разговаривать с ней в подобном тоне. Но она сдержалась. Закусив губу, Рута Юльевна молча повернулась и пошла прочь.
