— Да, — громко согласилась Рута Юльев-на, — я этого не скрывала. Просто не хотела указывать в анкете, что меня выгнали из художественного училища. И не меня одну. В тоталитарном советском обществе за встречи двух девочек полагалось исключение.
— Вот именно, — согласился Дронго, — о вашей нетрадиционной сексуальной ориентации я упоминать не хотел. Но вы сами заговорили на эту тему. Вы понимали, что можете лишиться поста директора фирмы, в которой работают в основном девушки и которой, к тому же, руководит такой принципиальный человек, как Андрис Зитманис. И тогда в прошлом году, в Барселоне, вы нашли удивительный выход из положения. Вы отключили камеру, которая следила за дверью вашего номера. Именно вечером, когда кто-то из ваших знакомых, очевидно, вошел к вам.
Он видел, как поморщилась Ингрид, как нахмурилась Лена.
— И вам тогда сошло с рук подобное мелкое хулиганство, — продолжал Дронго. — Конечно, вы не хотели, чтобы вечерние и ночные визиты девушек к вам были зафиксированы камерами наблюдения.
Рута Юльевна молчала, но было видно, что она нервничает. Ее лицо покрылось красными пятнами.
— Похожим способом вы отключили камеру и здесь, — продолжал Дронго, — но на этот раз подобная «шалость» привела к трагедии. Вы были уверены, что именно Доколина входила в номер вашей соседки. Вы действительно слышали крик и шум борьбы. Только не в соседнем номере, а в коридоре, перед вашим номером. Несчастный Эуген Меднис, влюбленный в Доколину, не хотел пускать ее к вам. Он толкнул ее в сторону двери, и она случайно, чтобы не упасть, задела рукой дверь номера погибшей Омельченко. В свою очередь, сама Лена считала, что именно вы могли быть убийцей Лилии. Зная характер Омельченко, которая охотно встречалась с мужчинами и никому не отказывала, Доколина предполагала, что вы воспылали ревностью и решили убрать свою счастливую соперницу. Вы вполне могли выйти из своего номера, нанести удар Омельченко и, вернувшись к себе, ждать Лену.
— Какая чушь, — решив, что пора возмущаться, громко сказала Рута Юльевна, — я ее не убивала.
— Да, — неожиданно согласился Дронго, — вы ее действительно не убивали. Дело в том, что убийца был достаточно опытным человеком и этим выдал себя. Вы ведь по профессии социальный психолог? Верно? Не медицинский психиатр?
— Конечно, нет. Я прежде всего социолог, — сказала Рута Юльевна.
— Первый удар тяжелым предметом был нанесен точно в висок. Второй удар тоже был рассчитан со знанием анатомии человека. Сначала Медниса оглушили, а затем мастерски перерезали горло. Для этого были нужны серьезные знания анатомии. Иначе невозможно сделать небольшой, но точный разрез и убить человека. Но убийца сумел это сделать. И тогда я сразу понял, что преступник хорошо знает анатомию. И единственным подозреваемым среди нас стал человек, который готовится стать профессиональным биологом, который изучает анатомию в полном объеме. Это Ингрид Грайчунас. — Дронго посмотрел на Ингрид.
