К этому моменту в дом Ипатьева прибыли два члена Чрезвычайной следственной комиссии. Одного из них Медведев назвал: это был рабочий из Исетского завода, по фамилии Ермаков, лет 30, невысокого роста, черноволосый, с чёрными усами, бритой бородой. Другой был лет 25 – 26, высокого роста, блондин. Таким образом, к моменту убийства Царской Семьи из палачей были: сам Юровский, его помощник Ермаков с товарищем, семь человек «латышей» и он, Медведев. Все они и были в той же комнате, в которую была приведена Царская Семья. Остальные три «латыша» были где-то в другой комнате. Все 12 револьверов Нагана, отобранные Медведевым в команде, были на руках у названных лиц. Был револьвер и у него, Медведева.
Все члены Августейшей Семьи и все бывшие при Них были совершенно спокойны и в этот момент. Как можно было понять Медведева, он сам находился в первые минуты тут же в комнате… а потом вышел… тут же услышал револьверные выстрелы и вернулся. На полу в комнате в разных позах лежали расстрелянные Государь Император, Государыня Императрица, Наследник, Великие Княжны, доктор Боткин, горничная, повар и лакей. Все Они обливались кровью. Кровь покрывала Их лица, одежду, была вокруг Них на полу. Её было много, она была густая «печёнками». Наследник был ещё жив и стонал. При нём, Медведеве, Юровский два-три раза выстрелил в Наследника из револьвера, и Он затих».
Во время первого обыска в Ипатьевском доме нашли наверху трубы, под толстым слоем сажи, бумаги, унесённые наверх, в трубу силой огня, в котором уничтожали все улики. Это была постовая ведомость и требовательная ведомость на жалование. Намёткин и Сергеев знали уже имена всех русских, входивших в состав охраны «Дома особого назначения».
Эти списки давали указания, по которым следствие могло двигаться без опасения запутаться. На этой основе построил свою работу Соколов.
Большая часть красногвардейцев, подписи которых значились в ведомостях, последовали за советскими войсками; но семьи их оставались в Екатеринбурге. Таким путём скоро разыскали красногвардейца Летемина. Могу назвать его, не боясь выдать его на месть большевикам, ибо он умер. Почему он остался? Как бы ни было, но он пользовался исключительным положением. Он был единственным из охраны, жившим у себя. В убийстве он никакого участия не принимал: в этот день он был в своей семье и когда он на следующий день пришёл в дом Ипатьева на свою смену, он был удручён, узнав о происшедшем. Тогда, не желая разделять ответственность за преступление, он воздержался от следования с красной армией.
